Тюремные люди

Ведь условно-досрочное освобождение «светит» далеко не каждому: иски, которые невозможно оплатить, пристрастное отношение администрации, как правило, не терпящей, например, «слишком умных», неформальная «просьба» оперативников или следователя, которые вели дело, или даже элементарная взятка от кого-то, кто не заинтересован в освобождении арестанта, – вариантов много. И все, сиди «до звонка».

Амнистия сродни надежде на чудо!

И вот оно! В руки попадает проект. Жадно ищутся «свои статьи». Нашел – счастье. Надежда, обретающая «плоть и кровь». Звонки родным, их общая напряженная радость. Ожидание.

Лишь старые зэки, в чьей жизни не осталось места иллюзиям, скептически улыбаются в ответ на вопросы. Их обходят с опаской. Скептицизм пугает, даже злит: как можно не верить в чудо? Вот же оно: сказали же – «широкая амнистия», 150 000 человек, хоть немножко коснется каждого…

И вот этот день. Все замерли, слушают радио.

Нет! Этого не может быть! Как никого?! Только 2000 из лагерей?! Это ведь женщины, малолетки, инвалиды, и то немногие… А как же мы?! Неужели ничего? Ни дня? Такого не может быть…

Глаза старых сидельцев печальны. Они не рады своей правоте. Все как всегда. И как всегда, жалко тех, кто еще не обрел мудрости «не верить».

А еще тяжело звонить домой. Матерям, женам. Они уже знают и все понимают. Но ты как будто опять виноват, что надежды снова нет и впереди еще годы разлуки.

Жестокость, порождающая жестокость. Общество, где доброта и сострадание – синонимы юродивости. Страна, где уже не рубят головы и, как правило, не казнят, сажая на кол, но еще не готовы бороться за каждую жизнь и судьбу.

Люди, сограждане, нас ведь и так уже мало, и с каждым годом все меньше.

Мы ведь уходим, люди…

Давайте жалеть друг друга, пока еще есть кого.

И еще.

Позвоните своим родителям.