Услужливые шпионы поспешили донести об этом Петру…
…Явились в доказательство любовныя письма Евдокии к Глебову, которых склад и приёмы – более риторские, выисканные, нежели простые разговорные, как следовало ожидать от русской малограмотной и малообразованной женщины, какова была Евдокия; так что можно подозревать подделку их к ея обвинению. Глебов не был Абелардом, а Евдокия Елоизою.
Письма о любви
Ея переписка с Глебовым, несколько строк из которой можно прочесть дальше, обнаруживает душу нежную, страстную, умеющую любить.
В Государственном архиве хранятся девять писем от инокнни Елены к Степану Глебову; все они писаны рукою Каптелины от бывшей царицы, как засвидвтельствовал сам Глебов.
Её уличили письма, написанные её рукой, свидетели и её собственное признание не только в государственной измене, но также в супружеской неверности, в её связи с боярином Глебовым.
Привезённая Скорняковым-Писаревым в Москву, Евдокия доведена была до последней степени унижения как царица, как женщина.
Прежнюю супругу царя в Преображенском на генеральном дворе поставили на одну доску с Глебовым, чтобы вынудить у нея показание о возведённом на неё преступлении против святости супружескаго ложа; при ней пытали других, что называлось тогда, «на заказ». Устрашённая видом пыточных орудий и самых мучений, оглушённая воплями, криками и предсмертными стонами, слабая, запуганная женщина приняла на себя вину и даже подписалась в том.
На другой день царица-инокиня написала собственноручно следующее показание: «Февраля в 21 день я, бывшая царица, старица Елена, привожена на Генеральный двор и с Степаном Глебовым на очной ставке сказала что я с ним блудно жила в то время, как он был у рекрутскаго набору; и в том я виновата. Писала своею рукою я, Елена».
Но Глебов решительно отвергнул это и твёрдо стоял в своём показании до последняго дыхания. Приведём здесь свидетельство не туриста какого-либо, но адъютанта императора, близкаго к нему и к императрице Екатерине I, очевидца многих описанных им событий… Вот что говорит Вильбуа: «Среди ужасных пыток, которыя Глебов терпел, по воле и в присутствии самого царя, шесть недель сряду, чтобы исторгнуть у оговорённаго признание, он твердо защищал честь и невинность Евдокии». Ему стоило только выговорить слово обвинения Евдокии, он избегнул бы жесточайших пыток и мучительной казни…
Глебов вынес эту пытку с героическим мужеством, отстаивая до последнего вздоха невиновность царицы Евдокии и защищая её честь. Между тем он знал, что она сама признала себя виновной вследствие естественной слабости, свойственной её полу, и под угрозой тех пыток, которые ей готовили, чтобы заставить её признать себя виновной.