Вообще поездки Царицы по монастырям были довольно торжественны. Впереди ехали верхом служители монастырские, потом карета Царицы с опущенными занавесами; она ездила постоянно с своим другом, старицею Каптелиною. Возле кареты Карло Иван Тереньтьев верхом, потом опять служители монастырские; за ними другая карета с платьем и рухлядью Царицы; потом коляска с монахинями и попом, за ними тянулись подводы (до 15-ти) с съестными припасами и напитками, тут же ехали и повара.
Здесь пропускаем подробности ея богомоленных путешествий по монастырям: оне почти все одинаковы.
Письмо 8. Ах друг мой! что ты меня покинул? за что ты на меня прогневался? что чем я тебе досадила? Ох друг мой! Ох душа моя! Лучше бы у меня душа моя с телом разлучилася, нежели мне было с тобою разлучиться! Кто мя бедную обиде? Кто моё сокровище украде? Кто свет от очию моею отъиме? Кому ты меня покидаешь? Кому ты меня вручаешь? Как надо мною не умилился? Что, друг мой, назад не поворотишься? Кто меня бедную с тобою разлучил? Что я твоей жене сделала? Какое ей зло учинила? Чем я вас прогневала? Что ты, душа моя, мне не сказал, чем я жене твоей досадила, а ты жены своея слушал? Для чего, друг мой, меня оставил: ведь бы я тебя у жены твоея не отняла; а ты ея слушаешь. Ох, свет мой! Как мне быть без тебя? Как на свете жить? Как ты меня сокрушил? Изтиха что я тебе сделала, чем сделала, чем тебе досадила? Что ты мне мою винность не сказал? Хоть бы ты меня за мою вину прибил, хоть бы ты меня, не вем как, наказал за мою вину. Что твоё это чечениеге (sic), что тебе надобно стало жить со мною. Ради Господа Бога, не покинь ты меня; сюды добивайся. Ей! сокрушаюся по тебе!
От Каптелины. Братец мой друг, прости, прости, прости, душечка моя! Ох, сердце моё, прости! обманул ты нас; а матушка по тебе уже сокрушилася; уже тоску навела. Свет мой, ей разговариваю; а она без меры рвётся, лице свое бьёт, что ты ее покинул, и неутешно плачет.
Глебов, опасаясь вредных последствий для царицы и для себя от лазутчиков, которыми окружена она была, сам стал удаляться от неё; но эта мера не спасла ни его, ни её от Петра, который конечно уже не из ревности к отверженной им жене, но для одного оправдания себя пред народом, произвёл строжайшее следствие не только над ними, но и над всеми, сколько-нибудь прикосновенными к этому делу. Он подозревал и жену и сына своего Алексея в тайном сношении с заговорщиками против него.
Письмо 9. Радость моя! Есть мне, про сына отрада малая. Что ты меня покидаешь? Кому меня вручаешь? Ох, друг мой! Ох, свет мой! Чем я тебя прогневала, Чем я тебе досадила? Ох, лучше бы умерла, лучше бы ты меня своими руками схоронил! Ох, толи было у нас говорено? К доброй воли меня покинул. Что я тебе злобствовала, как ты меня покинул? Ей, сокрушу сама себя. Не покинь же ты меня, ради Христа, ради Бога! Прости, прости, душа моя, прости, друг мой! Целую я тебя во все члены твоя. Добейся, ты сердце моё, опять сюды; не дай мне умереть. Ей, сокрушуся!
От Каптелины. Братец мой! Матушка твоя по тебе неутешно плачет, в голос вопит по тебе. Уже так вопит, так вопит по тебе, что ты её покинул. Уже братец без меры, мол, добивайся ты сюды, друг мой!
От царицы. Пришли, сердце моё, Стешенька, друг мой, пришли мне свой камзол, кой ты любишь; для чего ты меня покинул? Пришли мне свой кусочек, закуся. Как ты меня покинул! Ради Господа Бога, не покинь же ты меня. Ей сокрушу сама себя! А сын-де мой сам поехал охотой на два месяца. Ох! сердце моё терзается по тебе. Не забудь ты меня, не люби иную. Чем я тебя так прогневала, что меня оставил такую сирую, бедную, несчастную?