Тюремщица оборотня

Мина растерялась. Зеркала у неё не было, а без него, на ощупь, узник себе и голову может отрезать.

— Я побрею. — Решила девушка и с раздражением увидела, как его губы расползлись в многозначительной улыбке.

— Сможешь? Рука не дрогнет? — Поддел Урсул.

— Не дрогнет. Я каждый день брила своего дядю. Он был стареньким и последнее время у него сильно тряслись руки. Так что опыт у меня есть. Можешь спокойно доверить мне свои прекрасные локоны.

— Голову тоже решила мне побрить? — Испугался Урс.

— Нет, оставлю то, что не свалялось. Извини, но расчесать твои волосы невозможно. Даже выпрямляющий отвар не поможет, слишком запушено.

— Прямо сейчас мыться? — Смирился со своей участью оборотень.

— Вода не нагрелась. Сначала поедим.

Каша получилась просто объедение. Косточка разварилась на славу и в крупе попадались крохотные кусочки мяса. Урс совсем отвык от ложки, и держать изящную ручку было неудобно. Дома, столовые приборы были намного массивнее, чем у этих сушеных коротышек, и зачерпнуть можно было так, что одной ложкой набьешь полный рот. А этой палочкой бросаешь, бросаешь… Он недовольно повертел в руках оловянную ложку. Жизнь той, была длинной и насыщенной. Отлитый на передней стороне неброский рисунок из витых листьев, почти истерся от мытья и рук хозяев. Метал, был с выщербинами и погнут, словно она попала под колеса телеги. В другой раз, есть такой, он бы побрезговал. И откуда она достала эту убогую штукенцию? Урс исподлобья посмотрел на девушку, аппетитно уплетающую кашу. У неё в руках была примерно такая же калека, но даже еще более неудачливая сестра его ложки. У прибора Мины отсутствовало пол ручки. А она ела, не кривилась и даже поглядывала на принесенную посуду с гордостью. Урсул не стал обижать девушку и постарался изобразить на лице радость.

Отхожее ведро, Мина не стала пристегивать цепью, как полагалось, и Урсул отодвинул его вглубь камеры. В дверцу протолкалось полное ведро горячей воды.

— Сначала помоешься, а потом стрижка и бритье?

— Можно и так. — Пожал плечами оборотень. — Будешь смотреть? — В вопросе просквозила надежда.

Мина вспыхнула как свечка и возмущенно уставилась на зверя.

— Нет! — Она даже руками замахала, категорически отметая такое непристойное предположение.

Глаза оборотня окружили предательские морщинки, выдававшие его шутливое настроение.

— Не стоит стыдиться своих желаний. Если хочешь, можешь смотреть, я не против.

— Я совсем не хочу видеть, как ты моешься.

— Каждая человечка хочет видеть, как моется обнаженный оборотень.

— Ничего себе, у тебя самомнение! Прямо мнишь себя мужчиной мечты.

Он согласно кивнул и стянул через голову кучу тряпья, заменявшего ему рубашку. Его обнаженная по пояс фигура, стала доказательством того, что самомнение у него, точно не завышенное.

Он был высок и сухощав. Мина, готовая увидеть кости обтянутые дряблой кожей, заворожено стала рассматривать бугрившиеся мышцы. Она никогда раньше не видела обнаженного мужчину в расцвете лет. Ухаживая за дядей, она привыкла к тощему телу, напоминавшему вяленую грушу, а тут… Кубики пресса удивили и заинтересовали, а увитые толстыми венами бицепсы, просто шокировали. Разве такое вообще может быть? Вот это сила.

— Нравится? — Поддел оборотень.

— Необычно. — Попыталась оправдаться девушка и с трудом отвела глаза.

Он громко хмыкнул и пробормотал что-то вроде «человечка — обманщица». Мина возмутилась.

— Может все-таки, начнешь называть меня по имени? — Вопрошая, она снова посмотрела на узника, и как раз в это время, он бесстыдно сбросил штаны.

Девушка выдохнула громкое: оооо и отвернулась зажмурившись. Но хоть закрывай глаза, хоть нет, но в её памяти навсегда останутся длинные, стройные ноги, такие же мускулистые, как у резвого жеребца; упругая задница с ямочками и гибкая спина. Послышалось хлюпанье воды, он мылся, фыркая как пес, плывущий по озеру.

Что подтолкнуло её к следующему поступку, Мина не знала, но почему-то очень захотелось повернуться, и она сдалась.

Сначала осторожно глянула через плечо, не смотрит ли? Потом повернулась сильней и жадно вгляделась в открывшееся зрелище. Склонившись над ведром, стоявшим на полу, Урсул намыливал тряпочку, оторванную от старой одежды. Кожа была уже мокрая, оборотень решил для начала размочить столетнюю грязь, а только потом попытаться отмыть её мылом. Узник намылил шею, лицо, плечи. Грязные ручейки стекали по спине, оставляя после себя светлые промоины. Мышцы ходили под кожей, перекатываясь как песчаные барханы. Движения плавные, звериные не мытьё, а танец. Девушка смотрела, сгорая от стыда, и не могла оторваться. Зрелище было прекрасным и остро — запретным.

— «Бесстыдница». — Обозвала себя Мина.

— Бесстыдница. — Подтвердил Урсул, резко обернувшись. — А говорила, что не хочешь смотреть.

— Д-д-д-а-а я… Я просто хотела убедиться…

— В чем? — Он поднял бровь, пытаясь сохранить на лице серьезное выражение.

— Что у тебя нет хвоста. — Соврала девушка. — «Я чертовски находчивая». — Похвалила она себя и отвернулась.

— Убедилась?

— Да. Хвоста нет.

Урсул засмеялся, прикрывая рот рукой.

— Я думаю, твое заключение не компетентно.