Тюряга

   — Как здорово! — хлопала в ладоши Розмари. — Давай, Леоне, давай еще.

   Фрэнк продолжал накачивать. Легкая струйка беловато-голубоватого газа начала сочиться из огромного раздувшегося носа.

   — Погоди, Фрэнк, — сказала Розмари.

   Она достала из сумочки катушку с лейкопластырем и, оторвав кусок, заклеила белобрысому левую ноздрю.

   — А теперь давай, на полную!

   Фрэнк судорожно продолжал накачивать. Раздутый толстяк приподнялся над полом и теперь парил в воздухе, нелепо и отвратительно улыбаясь.

   — Держи его! — закричала Розмари. — А то улетит! Фрэнк бросил шприц и вцепился толстяку в ногу, чувствуя, что сам уже отрывается от пола.

   — Розмари! — крикнул Леоне. — Цепляйся скорее, мы уже готовы оторваться!

   Держась одной рукой за ногу толстяка, другой он обхватил Розмари и прижал ее к себе. Пятидесятиметровая пропасть была под ними.

   — Я так тебя люблю, — прошептала ему Розмари. Она попыталась коснуться его губ своими губами.

   — Не время, — сказал Фрэнк.

   — Но я хочу тебя.

   — Я тоже хочу, но для начала нам не мешало бы спуститься.

   — Тогда выпусти из него немного газа. Я же не могу ждать, когда мне хочется.

   Фрэнк дернул за шнурок ботинка, который был почему-то прикреплен болтами к ноге толстяка, и из колена толстяка ударила струя отравленного газа.

   — Кхарр, кхарр! — закашлялся Фрэнк.

   Он попытался закрыться от струи рукой и выпустил штанину, за которую держался.

   — Мы падаем! — в ужасе закричала Розмари.

   — Не бойся, — сказал ей Фрэнк, прижимая к себе девушку еще крепче.

   В последнем отчаянном усилии, глядя, как толстяк уходит вверх, Фрэнк выбросил за ним свободную руку и уцепился за болтающийся шнурок. Через несколько мгновений они уже опустились на каменные плиты тюремного двора. Здесь их уже ждали Джоуд, товарищ Фрэнка по «Рэдстоуну», и Том, его старинный друг. Голубой «плимут» стоял наготове.

   — Скорее! — закричал Джоуд, открывая дверцу.

   — Погоди, — сказал Фрэнк. — Надо тут еще кое с кем свести старые счеты.

   Он сделал шаг к полусдутому толстяку, который лежал на боку, упорно пытаясь подняться на ноги. Фрэнк чиркнул спичкой и поджег шнурок, бегущий змейкой к ботинку толстяка. Змейка вспыхнула и зашипела, подобно бикфордову шнуру. Зеленый, плюющийся искрами огонек побежал по направлению к ботинку.

   — Быстрее! — крикнул Леоне, на ходу вскакивая в уже двинувшийся автомобиль.

   Розмари тесно прижалась к Фрэнку.

   — Открыть ворота! — скомандовал Джоуд.

   Ворота «Бэйкли» бесшумно распахнулись. Перед ними простирался свободный, уходящий в золотящиеся поля путь. Том нажал на акселератор, и машина плавно выехала за ворота. Яркая вспышка и грохот за спиной заставили их рассмеяться. Но в тот же момент вдруг откинулась голубая крышка капота, загораживая открывшиеся было дали, и автомобиль встал, как вкопанный.

   — Не все так просто, Фрэнк, — сказал Драмгул, почему-то вдруг оказавшийся между ним и Розмари, — Ты забыл починить мотор.

10.

   Утром, едва Леоне проснулся, дверь камеры отворилась, и вошел толстяк с отвратительной улыбочкой на лице.

   — Ну что, очухался? Собирайся. Начальник сказал, чтобы я привел тебя до завтрака, натощак.

   Леоне поднялся, стараясь представить, что ждет его на этот раз.

   В кабинете Драмгула было просторно. Массивный стол, украшенный серебряным подсвечником, прочно покоился на четырех инкрустированных ножках у окна. На столе, помимо подсвечника, стояли три телефонных аппарата и селектор. Напротив стола была смонтирована видеосистема с четырьмя экранами. Рядом с видеосистемой на маленьком столике был расположен компьютер с принтером. У другого окна стояло два кресла. А вдоль прилегающей ко второму окну стены шел стеллаж, заполненный ровными корешками книг.

   — Привет, Фрэнк, — усмехнулся Драмгул, сидящий за письменным столом. — Как твое здоровье? Говорят, ты немного простудился и вчера весь день кашлял?

   — Как только я выйду на свободу, я подам на тебя в суд, — сказал Фрэнк.

   — А в чем я перед тобой провинился? — невинно спросил Драмгул.

   — Ты пытался меня отравить!

   — И у тебя есть доказательства или, может быть, свидетели? — рассмеялся начальник.

Фрэнк бессильно молчал.

   — Ладно, — сказал Драмгул. — Забудем старое. Кстати, у меня есть для тебя неплохая работа. Здесь же все зарабатывают себе на жизнь, ты знаешь.

Он поднялся из-за стола и подошел к окну.

   — Ты мог бы быть моим боем[1]? Приносить кофе, чистить ботинки, подавать полотенце. Тогда у тебя, пожалуй, была бы сносная жизнь и неплохой заработок.

Он посмотрел на Фрэнка. Фрэнк молчал.

   — А когда у меня выдавалась бы свободная минутка, скажем после обеда, ты бы читал мне вслух. Ведь мы оба с тобой любим литературу. Я помню, что в школе, помимо увлечения регби, ты также неплохо декламировал вслух.

   Драмгул подошел к стеллажу и вынул из ряда одну из книг.

   — Вот, скажем, Данте, великий флорентиец, автор «Божественной комедии». Я думаю, для начала мы почитаем что-нибудь из «Ада», а потом из «Чистилища».

Леоне все также молчал, вперив взгляд в пол.