Тюряга

   Обессиленный, Фрэнк повалился на нары, лишь только они ушли. Ныла ушибленная спина, ломило от наручников запястья, но Фрэнк заснул мгновенно, так измучен он был этой ночью. Ему приснилось, что он едет на мотоцикле по каменистой пустыне, спасаясь от преследователей, которые гонятся за ним на «джипе». Они уже догоняют его и протягивают руки, чтобы схватить, как вдруг Леоне отпускает руль и взмывает в воздух. Он летит, широко расставив руки, встречный ветер приветливо треплет его волосы, далеко внизу под ним осталась земля. Какие маленькие и смешные эти фигурки рядом с игрушечным «джипом», чем-то напоминают они оловянных солдатиков, только гораздо меньше. Вот они поднимают и грузят в кузов «джипа» его мотоцикл. Леоне засмеялся, грациозно переворачиваясь на спину в потоках воздуха. Золотистое солнце мягко ослепило глаза, сверкающий велосипед отделился от солнца, словно сотканный из его лучей. Золотые спицы искрились, сверкали, изогнутый приветливо руль так и просился в руки, вращались педали и мелодично звенел звонок, а может быть, это пели спицы, подобные струнам арф. Велосипед дружелюбно и легко подлетел к нему, И вот уже Леоне на велосипеде мчится по голубым небесам, обходя на скорости хрустальные айсберги облаков. И вдруг чей-то звонкий смех за спиной. Едва не врезавшись в айсберг, он обернулся. Розмари догоняла его на точно таком же велосипеде. Она была в коротенькой юбочке, соблазнительно мелькали коленки и там, в глубине узкие желтые трусики. Розовая безрукавка упруго облегала ее стройное тело. Грудь, не стесненная никаким нижним бельем отчетливо вырисовывалась под материей. Розмари счастливо смеялась. Солнечный ветер овевал ее лицо.

   — Эй, Леоне, подожди меня! — кричала сквозь смех Розмари. — Куда это ты так улепетываешь?

   — Розмари! — вскричал Леоне. — Как хорошо, что это ты!

   — Сбавь скорость, я никак не могу тебя догнать. Ты несешься, как ураган.

   — Но я давно уже кручу педали в обратную сторону! — рассмеялся Леоне.

   — Может быть, полежим? Мне кажется, что ты очень устал.

   — На чем же мы полежим? Здесь же нет ничего, даже подушечки, которую я мог бы положить тебе под попку.

   — Как ты, однако, откровенен...

   — Но я действительно хочу тебя. И потом, мы ни разу не делали это на небе. Почему бы не воспользоваться случаем?

   — А как же велосипеды? Вдруг они исчезнут, когда мы будем заниматься любовью?

   — Ну и что, ведь мы умеем летать!

   — Но чем же мы укроемся, Фрэнк? Ведь здесь нас отовсюду хорошо видно.

   — Ты что, стесняешься ангелов?

   — Нет, Фрэнк, вон тех людишек внизу, что догоняют нас на «джипе».

   Фрэнк посмотрел вниз и увидел, что «джип» снова догоняет их. Теперь он был не такой уж и маленький.

По каким-то причинам они значительно потеряли высоту.

   — Эй, Леоне! — кричал сидящий рядом с шофером Драмгул, его неимоверной длины усы развевались за его спиной. — А ну-ка, немедленно спускайся!

   — Делать мне больше нечего! — засмеялся Леоне.

   — Спускайся, кому говорю!

   — Надо быстрее крутить педали, Леоне, — зашептала ему Розмари. — Давай резко вверх, вон за то облако.

   — А ну, быстро спускайся! — грозил кулаком Драмгул.

   — А может, тебе лучше подняться? — откровенно засмеялся над ним Фрэнк, начиная крутить педали и поднимаясь вслед за Розмари, которая уже опередила его.

   «Джип» стал удаляться, уменьшаясь в размерах. Громадный великан, поросший отвратительной шерстью, поднимался столбом, вырастая на месте «джипа». Драмгул хохотал, и от его громового хохота лопались стеклянные полупрозрачные айсберги-облака. Когтистая лапа настигла Леоне...

7.

   Лязг отпираемого замка камеры пробудил его почти мгновенно. В камере было светло. «Значит, уже утро» — успел подумать Фрэнк. На этот раз в камеру ворвались двое. Один — высокий белобрысый толстяк, его редкие волосы, казалось, слиплись от пота. Обрюзгшее лицо, крупные губы, повисший сливой нос и, в особенности, похотливые поросячьи глаза, сразу выдавали в нем негодяя, садиста и палача. Другой, значительно ниже ростом, был черноволос и выглядел гораздо моложе, однако, и его лицо поразила печать порока, тонкие искривленные губы, острый нос и какие-то гноящиеся глаза выдавали и в нем заплечных дел мастера.

   Мгновение, и они уже оказались около нар, подхватывая Леоне под мышки.

   — Вставай, ишь разлегся.

   — Пошли, пошли быстрее.