Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

В действительности кара-китаи тогда остановились на Амударье, впоследствии подчинили себе еще область к югу от этой реки с городом Балхом; их верховной власти подчинился весь мусульманский Туркестан до Бухары включительно и Хорезм. Кара-китайские императоры, жившие около Баласагуна, назывались одинаково у мусульман и у монголов гурханами; этот титул не встречается, по-видимому, ни прежде, ни после, и происхождение его остается загадочным; мусульманские авторы придают ему значение «хан ханов». Под властью гурханов находилась огромная территория от Хорезма до страны уйгуров, но в Китае у них больше не было владений; тем не менее китайские историки причисляют и этих Западных Ляо к китайским императорским династиям, приводят названия «годов правления» отдельных императоров по принятому в Китае обычаю обозначать этими «годами правления» время отдельных событий, не употребляя собственного имени императора, вследствие чего иностранцы, мусульмане и европейцы, часто употребляли в смысле имени императора название его «годов правления». В истории это единственный случай, что инородческую династию, потерявшую свои владения в Китае, все-таки продолжали причислять к китайским императорским династиям; когда в XIV веке из Китая были вытеснены монголы, то этим самым считалась прекратившейся династия Юань (так называли потомков Чингисхана) как китайская императорская династия и ни о каких «годах правления» потомков Чингисхана, правивших в одной Монголии, не было речи. Факт, что только для династии Ляо было сделано исключение, наглядно показывает, насколько кара-китаями была усвоена культура «Поднебесной империи»; по-видимому, их почти перестали считать инородцами.

То немногое, что мы знаем из мусульманских источников об управлении гурханов, заставляет полагать, что они и на западе пользовались в делопроизводстве китайским языком и приносили с собой китайские принципы управления. У них существовал, как впоследствии у монголов, термин пайза для обозначения должностных знаков и грамот. От обычного типа кочевых государств империя кара-китаев отличалась тем, что в ней не произошло распадения на уделы; о первом гурхане даже говорится, что он никому не отдавал под начало более 100 всадников. Зато широко применялся принцип внутренней автономии вассальных государств. Кара-китаями было уничтожено только караханидское владение в Баласагуне, где гурхан стал управлять сам, хотя город по составу населения оставался и потом мусульманским. Во всех остальных завоеванных областях, в Кашгаре и в Мавераннахре, по-прежнему оставались ханы из Караханидов; оставались также прежние династии на западе в Хорезме, на востоке в Уйгурии; подчинение гурхану выражалось в уплате дани; кроме того, при дворе отдельного князя иногда был представитель гурхана. Как впоследствии в Монгольской империи, эта форма подчинения иногда заменялась более льготной; иногда представитель гурхана приезжал ко двору вассального владетеля только для сбора дани и потом уезжал; иногда вассальный владетель даже получал право сам отвозить дань гурхану. У кара-китаев, по китайскому образцу, была система подворного обложения: с каждого дома взималось по динару, то есть по одной золотой монете. Эта система находилась в противоречии как с традициями мусульманского мира, так и с традициями кочевников; впоследствии монголы в самом Китае старались провести систему подушной подати, что вызвало энергичное сопротивление китайских чиновников. Однако нововведение кара-китаев, по-видимому, не прошло в Средней Азии бесследно, и случаи подворного обложения мы видим в среднеазиатских государствах даже в XIX веке.

С Ташкента при кокандских ханах взималась подать по числу домов, причем по какой-то старой ведомости, когда домов было гораздо меньше; как при гурханах в XII веке, так и при кокандских ханах взималось по одной тилле, то есть по одной золотой монете, с дома. К сожалению, до сих пор известно слишком мало о системах податного обложения в промежутке между XII и XIX веком, так что остается неясным, можно ли установить историческую связь между системами управления кара-китайских гурханов и кокандских ханов, или мы имеем здесь только случайное совпадение.

Вообще до сих пор остается спорным вопрос, как отразился факт установления в Средней Азии господства народа с дальневосточной культурой на истории среднеазиатских мусульман вообще и тюрок в особенности. Этот вопрос, в числе многих других, затронут в труде Марквардта о происхождении половцев, где государству гурханов придается очень большое значение; по словам Марквардта, культурное государство кара-китаев резко выделяется на фоне общей безотрадности истории XII–XIII веков. Никакими фактами Марк-вардт своего мнения не подтверждает, и, по-видимому, оно объясняется только его общими отрицательными суждениями об исламе и тюрках.