Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

После смерти Чингисхана Угэдэй был избран императором и переехал в Монголию, где построил город Каракорум и несколько дворцов как в самом городе, так и в его окрестностях и где, очевидно, осуществлял все права государя, не считаясь с правами Тулуя как наследника отцовского юрта, то есть Монголии. Несмотря на подчинение Чагатаю земель до Самарканда и Бухары, Мавераннахром управлял Махмуд Ялавач, живший в Ходженте и назначенный не Чагатаем, а Угэдэем; таково было положение еще в 636 / 1238–1239 году, во время народного, преимущественно крестьянского восстания против монголов в Бухаре. Вскоре после этого Чагатай, не посоветовавшись с братом, низложил Махмуда и назначил вместо него другого наместника. Когда Махмуд пожаловался Угэдэю, Чагатай в ответ на запрос послал брату извинительное письмо. Угэдэй удовлетворился этим, утвердил распоряжение Чагатая и пожаловал Махмуду Мавераннахр во владение (употреблен монгольский термин инджу[162]). Можно было бы думать, что после того Мавераннахром будут управлять наместники по назначению Чагатая; между тем еще при Угэдэе, по словам Рашид ад-дина, наместником Кара-Ходжа и Бешбалыка (то есть Уйгуристана, Хотана, Кашгара, Алмалыка, Каялыка), Самарканда и Бухары до берега Джейхуна был назначен, опять-таки Угэдэем, Масуд-бек, сын Махмуда Ялавача (сам Махмуд Ялавач был назначен губернатором Пекина и в этой должности умер в 1254 году). Персидский историк Джузджани не мог представить себе таких государственных порядков и потому ошибочно называет Масуд-бека министром Чагатая. Мы имеем известия, что Масуд-бек осуществлял права на всем обширном пространстве своего наместничества, от Бешбалыка до Самарканда и Бухары; особое предпочтение им было оказано Бухаре, где им было построено обширное медресе Масудийе; это здание было разрушено в 1273 году персидскими монголами, но потом восстановлено, и в 1289 году в нем был похоронен его строитель. Другое Масудийе было построено им в Кашгаре, куда в начале XIV века перенес свое местопребывание третий сын Масуд-бека. Замечательно, что мусульманский купец-хорезмиец мог сохранить свою власть при политических переменах, происшедших при его жизни в Средней Азии, и передать ее своим сыновьям.

Одной из причин смут в Монгольской империи было отсутствие закона о престолонаследии. После смерти каждого хана подвергался долгому обсуждению вопрос о его преемнике; требовалось признание его всеми членами ханского рода и торжественное возведение его на престол при их участии, для чего созывался курултай; воля предшествующего хана принималась во внимание, но не связывала безусловно царевичей. Между смертью хана и курултаем, на котором происходило восшествие на престол его преемника, проходило несколько лет; правительницей в это время считалась вдова умершего, но ее власть признавалась не всеми, и многие царевичи произвольно распоряжались в своих областях, не считаясь с правами главы империи.

Таким смутным периодом был уже период после смерти Угэдэя (1241 год) и до возведения на престол (вопреки воле умершего, назначившего другого наследника) его сына Гуюка[163] (1246 год). Среди прочих в это время почувствовал себя небезопасным в своем наместничестве Масуд-бек и ушел к Батыю; но еще до избрания Гуюка он вернулся, и, как наместник, явился на курултай 1246 года. Гуюк утвердил его наместником «Мавераннахра, Туркестана и других областей».

Гуюк умер в 1248 году; после него престол перешел к потомству другого сына Чингисхана, Тулуя, ив 1251 году был провозглашен главой империи старший сын Тулуя, Мункэ. Тотчас после его вступления на престол возникло дело о действительном или мнимом заговоре против него многих царевичей из рода Чагатая и Угэдэя; обвиненные в заговоре царевичи частью были казнены, частью подвергнуты изгнанию; произошел почти полный разгром улусов Чагатая и Угэдэя. Формально эти улусы не были уничтожены; вдова Гуюка осталась в его орде в Эмиле, вдова Кара-Хулагу[164], внука Чагатая, Эргэнэ-хатун[165], осталась владетельницей орды Чагатая; но в действительности вся власть перешла к домам Тулуя и Джучи, а Мункэ-хан в 1253 году говорил Рубруку: «Как солнце распространяет повсюду лучи свои, так повсюду распространяется владычество мое и Батыя». По словам Рубрука, граница между сферами влияния Мункэ и Батыя проходила к востоку от Таласа, так что часть земель улуса Джучи входила в сферу влияния Мункэ.