Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

Спустя почти 800 лет сама История провозгласила: Чингисхан – Человек второго тысячелетия. И, несмотря на его негативные действия по уничтожению целых племен и варварскую жестокость к покоренному населению, он признан как великий полководец всех времен и народов; как выдающийся государственный деятель – создал Великую Империю от Амура до Дуная; как непревзойденный мастер дипломатии, как публичной, так и тайной; создал благоприятные условия для градостроительства, для полноправной жизни народов, расцвета талантов.

И не его вина, что в конечном итоге им созданная Великая Империя распалась. Как говорили марксисты – экономические предпосылки в то время еще не созрели, разноплеменные и разноязычные народы еще не были готовы жить мирно в одном государстве – сознание и интересы у населения были разные.

Многие ученые-востоковеды отмечают ряд положительных качеств администрации Чингисхана к своим подданным: особое почтение к духовным лицам, ученым, учителям, мудрецам; благотворительность для бедных; уважение к купцам и путешественникам; требования по соблюдению правосудия, независимо от занимаемой должности; о безопасности дорог и торговли.

Утопическая идея Чингисхана о всеобщей справедливости и законности в силу безграничной алчности и властолюбия человечества не выдержала испытание временем. Внуки Чингисхана, нарушив завет деда, стали воевать друг с другом за сферы влияния. «Если бы мы сохранили единство, мы бы покорили всю землю» – эти слова приписывают Береке-хану, который в 1262 году начал военные действия на Кавказе с ильханом Ирана Хулагу. Монголо-татары не сохранили единство, ханства ссорились между собой, пытаясь разделить сферы влияния. Разрыв единства неминуемо вёл к расколу империи, что впоследствии и произошло.

«Система управления – жёсткая вертикаль власти с безоговорочным подчинением, следованием букве Ясы была несовершенной, так как она не позволяет рождать ни оригинальные идеи и не способствует самостоятельному мышлению. Средства управления – карательные». Люди становятся безответственным стадом, идущим за своим проводником в светлое будущее, или точнее, в никуда [75, с. 247–248]. Трагический финал такой империи – историческая закономерность. То, что любая империя рано или поздно развалится – это историческая реальность, выраженная единой формулой – философской категорией «Отрицание отрицания».

Из множеств причин крушения монгольской империи, а, следовательно, и Ясы Чингисхана, исследователь А.Г. Юрченко выделяет следующие: «Текст Ясы утрачен по двум причинам: 1) в сохранности Ясы не были заинтересованы те монгольские правители, что обрели самостоятельность после распада империи, ибо Яса стояла на страже единства империи; 2) религиозное противоречие с шариатом. Яса была выше законов ислама, равно как и законов других конфессий. Яса представляла свободу вероисповедания, что в условиях империи было единственно разумным решением» [140, с. 9–10].

«Чингисхан и его потомки, полагаясь на свою «ханскую» исключительность, в конце концов нанесли великий вред не только своим соплеменникам, но и всему тюркскому миру, ибо их одержимость в виде маниакальности как достижения цели любыми средствами помогли только им, а не окружающим; и перебор во всем с их стороны привел в будущем к глобальному краху тюрков» [39, с. 115].

Драматизм человеческой истории с течением времени видоизменяется, трансформируется, переходит в новые формы. Ни чингисизм, ни научный, ни практический коммунизм, ни третий германский рейх, ни американский образ жизни не сохраняют своей устойчивости. И никакие усилия тут не помогут. На смену старым идеям приходят новые. Закон философии и человеческого общества – всё течёт, всё меняется. И так будет продолжаться до бесконечности.

Об обреченности любой империи оригинальный вывод сделал известный поэт и прозаик, наш современник Евгений Евтушенко в своем эссе «Наследники Чингисхана», где философски заметил: «У всех империй зубы больше ума и потому все они обречены… Вступает в силу закон истории: всё искусственное гигантское гибнет. Ощущение себя рабом – в конце концов призывает к борьбе. Все бывшие рабы когда-нибудь побеждают своих бывших рабовладельцев».

«Европа, т. е. «христианство» Чингисхана, откровенно говоря – не поняла. Так как он вел свои войны не за религию, как Магомед и не для личного или государственного возвышения, как Александр Македонский и Наполеон, то европейцы были поставлены в тупик. Оъяснение этой тайны лежит в простоте тюркского характера… Просто он был носителем новых социально-экономических отношений. «Глава обширнейшего из государств мира, занимавшего 4/5 Старого Света, властелин около 500 миллионов душ, а, следовательно, по понятиям своего века, обладатель несметных богатств, – он до конца дней своих чуждался роскоши и излишеств» [131, с. 169].