Тюрьма для свободы

Эрл больше ничего не спросил, стал лишь разглядывать фотографию своего сына. Он был отцом неизвестного парня, который был высок ростом, физически здоров. По фотографии можно было понять его любовь к спорту. На нескольких из них он был одет в баскетбольную форму. Эрида не переставала рассказывать о его подвигах и медалях. Было видно, как она гордится им. Она была более привязана к своему сыну, чем к дочке. Матери всегда больше любят своих сыновей, это какая-то закономерность. Эрида души не чаяла в своем сыне. Эрл слушал и улыбался, захотел увидеть своего сына, ведь он имел на это право. Эрида замолчала, потом покраснела, отвела взгляд. Она не представляла, как могла признаться своему сыну, который так любил отца, что у него есть другой, настоящий отец. Шестнадцать лет для Эрла-младшего — целая жизнь. Ничего не оставалось, как сказать Эрлу, что она подумает, как это можно организовать. Он улыбнулся ей в ответ, понимая, что это лишь отговорка на время. Но в его жизни появлялся новый смысл, и он, пусть даже будучи неузнанным, должен был сделать все возможное, чтобы обеспечить сыну счастливую жизнь и уберечь от возможных проблем. Новый статус отца менял его жизнь. Он смотрел на фотографию и начинал стыдиться прожитой жизни. Но виноват ли он был, что именно на него пало подозрение в убийстве, которого на самом деле не совершал.

Снова мысли унесли его в прошлое, вспомнил мать, отца и брата. Доев ужин, попробовав лимонного торта и выпив свежезаваренного горячего чая, попросил Эриду отвезти его к дому, где он родился и вырос. Хотел со стороны посмотреть на семью, возможно, просто заглянуть домой и поздороваться с мамой. Он часто рисовал себе встречу, воображал, как его примут. Иногда представлял, что дверь открывала незнакомая старая женщина. Он спрашивал маму, а она отвечала: «Они давно продали дом. Говорят, что сын у них сидел в тюрьме. Не желали, чтобы он после возвращения на свободу их нашел. А вы им кем приходитесь?» Тогда Эрл что-то придумывал. Говорил, что он бывший ученик и пришел проведать свою учительницу. Ведь все равно никто бы не узнал правду. А иногда рисовалась молодая женщина, и в доме было много шума из-за двух маленьких детей, играющих со старыми игрушками. Дети были похожи на ангелочков с рыжими кудрявыми волосами. Волосы у них были как головки одуванчиков. Невозможно было оторвать от них взгляда. Он догадывался, что это жена брата. Отец и мать стояли на пороге, и папа не разрешал ей подходить к Эрлу. Брат осуждающим взглядом смотрел на него, просил выйти. Он объяснял, что у них мало места, что и так родители не дают им с женой и детьми спокойно жить. Теснота, и, естественно, для Эрла тут места нет. Но он и не стремится жить вместе с ними. Старался объяснить свое желание поговорить с мамой, обнять ее и попросить извинения, но брат мило просил уйти и никогда больше не возвращаться. И несмотря на то, что в обоих случаях ему не удается увидеться с мамой, он все равно хотел пойти и попробовать. Есть утешение, что не все мысли сбываются.

Было десять часов вечера. Она хотела отказаться, но понимала, что оставлять его одного нежелательно. Взяв мобильник, позвонила своему мужу, объяснила обстоятельства. Было видно, что тот понимал и принимал все ее шаги как должное. Поговорив недолго, обратилась к Эрлу, чтобы тот переоделся. Эрида купила и выходную одежду на первое время, а со временем он купит все то, что сам захочет. Эрл решил надеть белую сорочку и костюм. Посмотрев в зеркало, он не узнал себя. Он совершенно преобразился. Никто не сказал бы о нем, что еще несколько часов тому назад он сидел в заточении. Одежда меняет человека и даже то, как он себя чувствует и ощущает окружающий мир. Странный прилив энергии почувствовал он в себе в этот миг. Ему показалось, что такого его никто не узнает, даже родная мать. Богатый вид, женщина в машине рядом с ним, у него есть деньги, которые копились в течение тех лет, что провел в тюрьме…