Тюрьма и воля

Денис Косяков,заведующий отделом информационных технологий Института нефтегазовой геологии и геофизики сибирского отделения РАН: У этой истории была предыстория, связанная с поглощением ЮКОСом «Восточной нефтяной компании». Мы работали на ВНК и были против прихода ЮКОСа, потому что формально поглощение было довольно враждебное, и все чиновники, в частности геологические, которые к нам были ближе, очень переживали по этому поводу. Всем казалось, что все это закончится плохо. Если я правильно понимаю, Ходорковский со своей командой менеджеров анализировали контакты ВНК, их партнеров. И, посмотрев на результаты научно-исследовательских работ, которые мы сделали для ВНК за последние годы, Ходорковский сам предложил встретиться и поговорить.

Он приехал с командой специалистов, в том числе и тех, кого он к тому времени перетащил из ВНК. Мы уже не знали, что по этому поводу и думать. Настроение у нас было настороженное, но при этом мы же понимали, что работаем на будущее и если понравимся, то может сложиться сотрудничество, а деньги для нас — это важно. Наше бюджетное финансирование не превышало 50 %, остальное мы зарабатывали на свободном рынке.

Первое впечатление, должен признаться, было не очень приятным. Ходорковский вел себя непривычным для нас образом. Мы тут, в Академии наук, привыкли к некоторому чинопочитанию, уважению людей в возрасте. Ну просто традиционно уже.

А тут молодой человек в обществе достаточно маститых ученых ведет себя излишне свободно, совершенно без почтения, как нам казалось. Мы заседали в маленьком конференц-зале. И в какой-то момент в процессе разговора он снял ботинки и положил ноги на стул. Для нас это было несколько шокирующее.

Несколько дней специалисты рассказывали, докладывали, что делается, какие у нас навыки, что уже сделано на этих территориях. И как-то постепенно все начинало нормализовываться. Он вроде бы понял, с кем имеет дело, мы стали понимать, с кем имеем дело. Ходорковский задавал очень точные вопросы и быстро улавливал, о чем речь. Не понимая специфики какой-то геологической, он тем не менее очень хорошо схватывал общие вещи и достаточно быстро составил впечатление, которое, собственно, потом и выразилось в дальнейших контактах. Собственно, он нас и подвиг на работы в Восточной Сибири, которые у нас в то время были не особенно активными.

Он был первым из крупных бизнесменов, который заинтересовался Восточной Сибирью. Вы знаете, Ходорковский изначально строил вертикально интегрированную нефтяную компанию с расчетом на развитие, на хорошее развитие. «ЛУКойл» буквально через какое-то время начал действовать аналогично — они стали активно проводить исследования на новых для них территориях. Теперь приходят и крупные государственные компании.

Для ЮКОСа мы в какой-то момент были достаточно крупными партнерами, многие исследования проводились у нас. Несмотря на то, что у них в структуре оказалось несколько научно-исследовательских организаций, и в Москве, и в Томске.

И в тот раз, и потом — мы обсуждали это с коллегами — сам Ходорковский производил впечатление такого вполне демократичного лидера, мог прийти в джинсах и рубашке, но при этом все его подчиненные были в костюмах и галстуках. В то же время его подчиненные свободно высказывали свое мнение по обсуждаемым проблемам, но когда уже принималось решение, то оно было обязательным для исполнения. Очень квалифицированный менеджмент, такое оставалось впечатление. И никаких вот этих олигархических проявлений, охрана более чем скромная. Должен признаться, что полномочный представитель президента приезжает с большей помпой, чем приезжал Ходорковский.

В итоге все время нормального функционирования ЮКОСа мы для него работали. И по объемам финансирования это для нас было очень весомо. Сотрудничали по трем направлениям. Обработка всех существовавших на тот момент геологических исследований по интересующим территориям и предоставление этой информации. Второе: региональная геология с оценкой перспектив. Западные компании работают обычно на уровне участка, а мы на уровне газоносной области, то есть осматриваем большую территорию и можем сказать, где более перспективно, на какую территорию лучше уйти, где лучше биться за лицензирование. И третье — экономика, общие экономические прогнозы. Например, что гнать на экспорт: сырую нефть или продукты переработки, как правильнее располагать нефтеперерабатывающие предприятия. Такого рода оценки. Ходорковский вложил в наши исследования, насколько я понимаю, сотни миллионов долларов.

Понимаете, освоение новых месторождений в Восточной Сибири и даже продолжение освоения начатого еще в советское время, но подзаброшенного — это очень большие деньги и очень большой риск. И вот это он начал первым. Правда, не завершил. Юрубчено-Тохомское месторождение так и не введено в эксплуатацию.

Тема экспорта на Восток — это любимая тема академика Канторовича. Ходорковский пригласил его в совет директоров ЮКОСа. А в ЮКОСе был красивый, независимый совет директоров, состоявший из компетентных в своей области людей. Канторович представлял там геологическую науку.