Тюрьма и воля

И не менее невероятное — для предприимчивых, которых во внерыночном СССР (с некоторым подобием рынка в теневой экономике) оказалось все же некоторое количество. Они занялись как раз тем, на что я практически не обращала внимания, захваченная бурными политическими процессами. Они стали делать деньги.

Жизнь Ходорковского начала меняться после 13 марта 1987 года, когда было подписано правительственно-комсомольское постановление о создании при райкомах комсомола «единой общегосударственной системы научно-технического творчества молодежи» — центров НТТМ.

Мне приходилось читать, что перевод безналичных денег в наличные — изобретение Ходорковского. Это вряд ли. Идея лежала на поверхности, но не было легального способа ее реализовать.

Фишка была в том, что государственные предприятия располагали безналичными фондами, бюджетами на хоздоговорную деятельность. Если они их не тратили, то на следующий год им эти бюджеты срезали. Эти фонды невозможно было накапливать, поэтому их расходовали довольно часто совершенно нерационально, лишь бы потратить, чтобы столько же получить в будущем. В то же время фонды заработной платы на предприятиях нормировались, и нанять людей выполнить какой-то заказ для предприятия за неограниченную зарплату было невозможно. Да и исполнителям заказа работать за копейки не хотелось. И в СССР не существовало никакой предпринимательской единицы, не было субъекта, с которым можно заключить договор. И тут появляются НТТМ, вполне легальная структура, на которую не распространяются государственные нормативы по оплате труда — сколько хочу, столько и плачу.

Центры НТТМ стали, в сущности, насосом по перекачиванию безналичных денег, мертвым грузом лежавших на счетах предприятий, в наличные, живые, из которых можно было платить зарплаты, на которые можно было что-то купить, которые можно было пустить дальше в дело. Схема выглядела, например, так: есть заказчик, скажем завод, который нуждался в каком-то усовершенствовании или нет, но которому надо использовать выделенные ему на это фонды. И есть исполнитель, например конструкторское бюро, которое могло выполнить заказ: предложить и внедрить на заводе свой «модернизационный» проект или программу. И есть центр НТТМ, через который заказчик теперь может заключить хозяйственный договор с исполнителем и выплатить ему за это какие-то адекватные деньги. Таким образом, это было выгодно исполнителю — он получал уже не копейки, а вполне серьезные деньги. Это было выгодно заказчику, потому что он реализовывал имеющиеся у него фонды и получал от государства новые. И наконец, это было выгодно НТТМ, который зарабатывал на этом свой процент за посредничество — примерно 50 %.

МБХ: Миф о моих «связях в перестройку» слишком прочен, чтобы с ним бороться. Однако если говорить «по правде», то моя должность заместителя секретаря комитета комсомола института им. Менделеева никак не соответствует легенде. По статусу она равнялась должности заместителя декана факультета. Причем, когда 1987 году я решил уйти в НТТМ, должность директора центра была совсем не почетна. Ее предложил мне мой знакомый, назначенный секретарем райкома комсомола. К слову, он впоследствии, когда комсомол развалился, стал одним из моих заместителей. Прочие связи и контакты возникли отнюдь не благодаря каким-то «родственным» отношениям, а исключительно по причине, что тогда было очень мало людей, столь быстро адаптировавшихся к обстановке, и это вызвало пусть опасливый, но интерес к моей персоне.

Работа в НТТМ уводила Ходорковского от профессиональной партийной работы в сторону предпринимательства. В сущности, это была менеджерская работа. И возможность иного уровня заработка. Раньше, чтобы заработать более или менее серьезные деньги (а у него все же довольно рано образовалась семья), Ходорковский ездил в стройотряды, организовывал поездки, обеспечивал, как тогда говорили, фронт работ и вкалывал так каждое лето. Платили за это наличными, и довольно прилично.