Петр, подавляя московщину бюрократически, тем самым невольно наследовал ей. Еще при Иване III "порода стала отступать перед чином"; Иван Грозный, изводил бояр, чтобы, по словам А.К. Толстого, "не было на Руси одного выше другого, чтобы все были в равенстве, а он бы стоял один надо всеми, аки дуб в чистом поле", опираясь на "служилую" номенклатуру. При Петре же уцелевшие "Рюриковичи принуждены были зарабатывать себе пропитание у незнатных лиц; князь Белосельский служил дворецким в доме купца; князь Вяземский управлял имением темных выскочек" (Валишевский). Все были равны перед табелем о рангах. На уровне народных низов, как в Московии, так и в Империи, уравнительный принцип культивировала сельская община. Все эти протобольшевистские черты – номенклатурность и коллективизм – потом стократно усилятся на следующем, иудейском этапе Проекта "Россия". У инородных комиссаров было определенное основание видеть в Петре "своего", хотя он сам перевешал бы их, не задумываясь.
Наконец, нельзя не сказать о том, что Петр, желая того или нет, унаследовал от Московии пренебрежение к биологической жизни русского народа, его биологическому качеству, передав это пренебрежение, как эстафету, Совдепии. В 1710 году средняя убыль населения, по сравнению с последней московской переписью, составляла 40%. Историк Валишевский, в целом сочувствующий Петру, пишет: "В 1708 году для работ, предпринятых в Петербурге, понадобилось сорок тысяч человек, погибших там без исключения или почти без исключения, потому что в следующем году пришлось производить набор такого же количества рабочих. В 1710 году потребовалась замена в три тысячи человек, но в 1711 году сначала понадобилась присылка первой партии в шесть тысяч, затем второй в сорок тысяч, и такое же количество в 1713 году. И раньше, чем погибнуть жертвой ядовитых испарений болот, окружавших новую столицу, рабочие эти получали по полтиннику в месяц, и кормились, одни нищенствуя, другие разбойничая… увеличение податей втрое соответствовало во время великого царствования уменьшению народонаселения до двадцати на сто…"