Тизер

Молот вращается со скоростью вентилятора. Лево, право, прыжок, подкат, присест, удар, пинок. После прикосновения молота к головам, они превращаются в кожаные мешочки с фаршем, а если кувалда прикладывается к груди, то тела неписей летают по пещере, словно теннисные шары. Ддшник в боевом экстазе успел слить еще половину от оставшихся, но затем его, как и половину бойцов пати, парализовал звериный рев...

Из пещеры высовывается медвежья пасть нашпигованная клыками размером со средней длины клинками, а следом на свет показывается тело. Взбешенный гризли размером со взрослого слона одним махом расщепил ддшника на кусочки. Глядя в его свирепые глаза, я не заметил, как перестал дышать. Думаю, подобное испытали многие, а если кому-то этого не хватило, чтобы навалить в штаны, то ему помог второй гризли.

Медведи-великаны занимают места по бокам от входа в данж, пасти, шириной с гаражные ворота, изредка выпускают холодящие кровь ревы. Раз в секунду начинает сотрясаться земля, из пещеры показывается морда тролля...

Глава 21. Вир

Лысый череп, широко разведенные глаза, непропорционально маленькие ушки, слоновья кожа и рост под пятиэтажный дом. Выглядящий туповатым громила каждым шагом сотрясает землю, следом тащится дубина. Грубо отесанное дерево чертит на песке канаву размером с окоп для стрельбы из положения сидя. Вряд ли среди бойцов пати найдется тот, кто переживет удар бревном диаметром в пол человеческого роста.

- Медведей останавливать! Мирон, приготов...

Чья-то фраза обрывается на полуслове. Танки тычут пальцами в медведя, бурый стоит на задних лапах, из открытой пасти вместе с оглушающим раскатом бежит ударная волна. Едва заметная полоска будоражит верхний сантиметр песка, проходит через строй танков, растворяется где-то в первых рядах стрелков.

Я ощущаю, как невидимая волна проходит сквозь тело, не чувствую боли, недомоганий или головокружения, но извергаемая им энергия пугает. Сложно даже представить сколько усилий придется приложить, чтобы завалить такого амбала, а от мыслей, что их двое, не говоря уже о рейд-боссе, опускаются руки. Мы слишком мелочны по сравнению с природной мощью этих существ. Придающий уверенности пулемет теперь кажется однозарядным дробовиком в борьбе против озверевшего льва. Вспоминаю предупреждение Покровского о том, что тролль сагрится на меня, как только поймет, что я наношу бо́льший урон. Гориллаподобный имбецил одним ударом разнесет в щепки всю нехитрую конструкцию на колесах, пулемет и нас с капитаном. Опускаются руки, почему именно я должен зажать чертову гашетку?

- ... паническая волна! Страх и мысли об отступлении не ваши, они навязываются кастом! Постарайтесь убедить себя в этом!

- Мирон! - возбужденные глаза Тубы возвращают меня к реальности. - Ты в порядке?!

- Ага, - киваю на автомате.

- Паша! Бафните пулеметчика, быстро!

Смотрю, как на задние лапы встает второй медведь, раскрывает пасть, легкие размером с комнату извергают еще одну волну. Дуга шевелящегося песка не успевает дойти до нас, как гризли срываются с места.

Танки делятся на две группы, выстраиваются в нечто похожее на карманы, вторым слоем их окружают мечники и маги. Вперед выходят парни в легкой броне, вокруг них кастуют энергетические поля.

Шерстяные монстры прошли уже треть пути, когда пати настигла вторая волна. Мысли о том, что было бы неплохо переждать атаку под тележкой, затем перерезать горло Покровскому, украсть лошадь и под шумок свалить, растворяются вместе со свечением из рук Паши. Хилер болбочет незнакомые слова, мажет меня кастом благословения или вроде того, сковывающий страх приправленный упадческим депресняком исчезает. Наблюдаю за реакцией остальных.

По-другому, как изнасилованием мозга, это не назвать. Бородатые мужики со щитами, в испачканных кровью доспехах, что еще пару минут назад подставлялись под смертоносные удары и дождь копий, превращаются в трусливых школьников. Невооруженным глазом видно, как трясутся руки, а лица искажаются нервными судорогами. Парни духом послабее предпочитают прятаться за спинами товарищей, а самые слабые плюют на честь и репутацию, отступают в тылы.

Лучников паническая волна цепляет лишь краешком, но привыкших прятаться за спинами крепких парней корежит еще больше. Пятеро игроков разворачиваются и, выкрикивая фразы о том, что мы все умрем, убегают. Кто-то спасается от страха, усевшись задницей на песок и размазывая сопли по лицу, кто-то ищет утешения в объятиях напарников по команде.

Принудительная имитация раздвоения личности длится секунд десять. Наблюдать за тем, как ведут себя игроки после прекращения анти-баффа - стыдно. Это как смотреть самое ужасное выступление певца, который уверен в своем мастерстве и первоклассном исполнении. Человек не попадает в ноты, глотает окончания, фальшивит до рези в ушах и даже забывает слова, но представляет себя Майклом Джексоном в лучшие годы. Талантище реально лажает, а переживаешь из-за этого ты, покрываешься гусиной кожей или даже краснеешь.