Ткач Кошмаров

Амулет зова на груди Морриган потеплел. Она мимолетно коснулась его, и перед ее мысленным взором возникло лицо Ника. Удивленно вскинув брови, Морриган приняла зов.

– Ник?

Изображение друга детства, словно нарисованное полупрозрачными красками, появилось на противоположной стене спальни. Взгляд Морриган скользнул по аккуратно уложенным темно-русым волосам и невольно задержался на нашивке младшего инспектора Департамента полиции Кенгьюбери.

– Морриган… Кое-что произошло.

Холодок в груди – извечный спутник новостей, сопровождающихся подобными фразами. Однако Морриган заставила себя усмехнуться.

– Кое-что всегда происходит.

Ник мрачно покачал головой.

– На Картрай напали.

«Удачи тем, кто это сделал», – промелькнула скептичная мысль.

Морриган хотела было осведомиться, у кого хватило наглости – и в той же мере глупости – нападать на лагерь охотников, в котором она обучалась с четырнадцати лет. Не успела.

– Никто не выжил.

– Никто? – Грудь сдавило, стало трудно дышать.

С Конхобар ом, егермейстером Картрая, они недавно столкнулись в Кенгьюбери. А именно – в пафосном клубе «Дурман», которым владел небезызвестный Леон Колдуэлл. Прискорбно, что Конхобар оказался в клубе в самом разгаре охоты Морриган на Колдуэлла. Проклятый егермейстер сорвал ее планы, когда она была так близка к врагу. Пришлось позорно сбегать, устроив напоследок представление, главным номером которого были полуночные чары.

Морриган помнила побелевшее от ярости лицо Конхобара. Еще бы, ведь бывшая воспитанница применила на нем запрещенное колдовство. Ирония заключалась в том, что меньше полугода назад Морриган еще работала под его началом.

Охотилась на колдунов-отступников… пока не стала одной из них.

– Ты же знаешь егермейстера, верно? – спросил Ник, изучая выражение ее лица.

– Думаешь, я провела пять лет в лагере и ни разу с ним не встретилась?

– Я пытался просто… Ладно, забудь.

– И что? Он?..

Ник кивнул.

– Конхобар мертв.

Морриган опустилась на стул, даже не пытаясь скрыть потрясение. Конхобар, суровый мастер-охотник, на лице которого никогда не гостила улыбка, не говоря уже о том, чтобы там прописаться, казался неуязвимым. Незыблемым.

– Точно? – недоверчиво спросила она.

– Их всех – и охотников, и егерей – опознали по личностным татуировкам.

– Подожди, что? А тела и… лица?

Ник нахмурился, углубляя складку между бровями.

– Среди них были твои друзья?

Морриган медленно покачала головой. Рука непроизвольно метнулась к горлу, будто могла каким-то образом прогнать возникший там ком.

– В лагере не дружили.

«Разве?» – возразил внутренний голос.

Словно и не ее голос, но до боли знакомый. Даже сейчас в нем чувствовался смешок.

– Почти не дружили. Приятельствовали, коротали редкие минуты отдыха, флиртовали, спали друг с другом… но до дружбы или любви дело обычно не доходило. Учеба была тяжелой, от зари до зари, а наши наставники, воспитанные Конхобаром егеря – требовательными и жесткими. После обучения начиналась работа в группах, и каждый хотел стать лучшим наемником Ирландии. Получать сложные заказы, быть тем, кого в особых случаях вызовет Трибунал. К тому же мы, молодняк, первое время работали вместе со старшими, опытными охотниками. Я думаю, ты догадываешься, что за этим скрывалось.

– Постоянная конкуренция и конфликт поколений.

Морриган кивнула.

– Несколько людей знали о том, кто я такая. Но если бы о моей полуночной сущности проведали остальные… Они бы играли с моей головой как с мячом, лишь бы побыстрее принести ее Конхобару.

«Но один-единственный человек знал все мои тайны. И всегда верил в меня».

Они помолчали. Морриган нарушила тишину:

– Их изуродовали, верно? Поэтому ты спросил меня про друзей?

– Уродство – это пара шрамов на некогда гладкой коже, – тихо отозвался Ник. – Их же превратили в кровавое месиво.

– Расскажи мне, что именно там случилось, – потребовала Морриган, откидываясь на спинку стула.

Неважно, какими ужасными будут подробности. Она должна знать все.

– От некоторых охотников осталась лишь кожа – кто-то будто выел их внутренности. Кости других чьи-то мощные руки, лапы или чары перемололи в порошок. В пыль. Да и егерям и егермейстеру крупно не повезло – их буквально растерзали на части. Хотя в этой ситуации везение – весьма относительное понятие.

– Размолотые в пыль кости, разодранные в клочья тела… Больше похоже на диких зверей, чем на жаждущих мести колдунов-отступников. Или, что вероятнее всего, на существ древней крови.

– Я ничего не говорил об отступниках, – заметил Ник.

– Это было первым, о чем подумала я, когда ты сообщил о нападении на лагерь. Мы всегда опасались, что это может когда-нибудь произойти.

Морриган помассировала виски, чувствуя зарождающуюся внутри тупую боль.

– Ты сумел обнаружить След?

Как заявила однажды сияющая от гордости за друга Клио, Николас Куинн считался одним из лучших следопытов Кенгьюбери. Отступников, пойманных им с помощью сотканного из тэны Следа, оказалось достаточно, чтобы уже в двадцать три года его назначили младшим инспектором Департамента.