Ткачи Сарамира

И все же безумие, с которым повстанцы бросались на мечи императорской стражи, удивляло даже Джайлиса. Они не были профессиональными воинами, но никто не струсил и не попытался убежать. Вместо этого бунтари рвались в атаку и падали под ударами солдат, словно скошенная пшеница. Джайлис морщился каждый раз, когда брызги теплой крови попадали на лицо. Офицер задавался вопросом, ради каких высоких идей эти фанатики охотно идут на верную гибель.

В этот момент его внимание привлек треск винтовочных выстрелов, и солдат, стоявший слева, с коротким вскриком упал на пол. Выстрелы раздались снова. Упал еще один стражник, а за ним еще один. Джайлис быстро определил, откуда ведется стрельба. У дальней стены двое мужчин пробрались к стойке с винтовками и передавали оружие обороняющимся. Солдат позади Джайлиса уже приготовился стрелять. Командир императорской стражи грубо оттолкнул его.

– Не будь дураком! – крикнул он. – Отступаем! Выходите!

Они поступили рискованно и пошли на врага вслепую. Но в подвал вел только один путь, поэтому выбора у императорской стражи не было. И теперь Джайлис понял, что недооценил противника и его беспечность может дорого обойтись. Пользоваться огнестрельным оружием равносильно самоубийству! Подвальное помещение представляло собой одну огромную бомбу. Достаточно лишь малой искры, и все вокруг взлетит на воздух!

Но, вполне возможно, в этом и заключался план противника.

Солдаты рванулись к лестнице, но оборонявшиеся яростно накинулись на них, пытаясь перекрыть пути к отступлению.

Пальба усилилась, повстанцы стреляли, уже не целясь: во врагов, в союзников, куда попало. Джайлис пробивался к выходу. Удушающее зловоние кожевенного завода разъедало легкие, солдаты метались в панике, не в силах вырваться на лестницу. Командир императорской стражи почувствовал, что падает, в груди нарастало жжение, движения окружающих замедлились, и чей-то голос шептал на ухо, что конец близок.

Он уже не услышал выстрела, который попал в бочонок пороха, и не видел вспышки. Кожевенный завод взлетел на воздух в чудовищном взрыве, разметавшем ближайшие улицы. Посыпались битые кирпичи, деревянные балки, крутясь в воздухе, с шипением падали в реку. Земля с грохотом сотрясалась. Задрожал даже императорский дворец. Огромный темный столб дыма поднимался к небу, омрачая прекрасный летний день.

– Вы знаете, что в моих словах есть смысл, Анаис.

Императрица пристально посмотрела на Моса, сидевшего напротив на подушках возле низкого столика. На столе стояли чаши с рисом, блюда с рыбой и крабами, выловленными в заливе Матакса. Дурун метался из одного угла в другой перед скамьей, установленной на широком балконе, под аркой, поддерживаемой двумя столбами. День выдался жаркий, но навес не пропускал в комнату солнечные лучи. Однако духота была настолько сильной, что даже легкий ветерок не приносил облегчения.

– О боги, жена, почему ты не хочешь послушать его? – воскликнул Дурун, откидывая назад длинные черные волосы. Он остановился и раздраженно посмотрел на Анаис. – Это единственный выход.

– Дурун, не вмешивайся! – приказал отец. – Ты все равно не поможешь.

Анаис, наколов на серебряную вилку маленький кусочек рыбы, положила его на свою тарелку, заставляя собеседников ждать, пока закончит трапезу. Дурун дрожал от напряжения, как собака на цепи, увидевшая кролика. Мос терпеливо наблюдал за невесткой.

– Я не вижу в этом особой необходимости. Аксеками больше не грозят взрывы бомб, фабрика по их производству уничтожена, – наконец сказала императрица. – Армия Унгера ту Торрика разгромлена.

– Вы правы, – согласился Мос. – Но ценой жизни двух отрядов императорской стражи. Вы слишком долго тянули, Анаис. Сейчас ситуация только ухудшится. Беспорядки сотрясают город, столица в огне. Армии семей Амаха и Керестин выясняют отношения пока за городскими стенами. Хаос порождает хаос, моя императрица. Аксеками распадается на части, и не в вашей власти остановить разрушение. Если Амаха или Керестин ударят по столице сейчас, то ваша армия не справится с народными восстаниями.

Анаис удивленно подняла брови. Речь обычно молчаливого Моса казалась отрепетированной. Видимо, он тщательно готовился к этому разговору.

– Прошу, послушай его! – Дурун с трудом сдерживался. – Позволь мужчинам моей семьи заняться решением проблем!

– Ах! – воскликнула Анаис. – Ты предлагаешь направить силы семьи Бэтик на поддержание общественного порядка?

Мос бросил сердитый взгляд на сына, но тот был слишком спесив и надменен, чтобы покраснеть. Наоборот, император фыркнул и отвернулся, демонстрируя безразличие к дальнейшему ходу беседы. Дурун совершил промах, раскрыл карты раньше времени, и теперь Мос должен был выкручиваться, потеряв преимущество в споре с Анаис.