Ткачи Заклинаний

Маша не стала сообщать двойнику, что Бабуля надеялась, что, помогая Маше, она косвенно поможет своей внучке помириться с отцом. Но Маша не могла нести ответственность за родственные чувства Алины и Федора Ветровича, так что платой за доброту Бабули это назвать было нельзя.

– Видишь, значит, я ее воспитала! – фыркнула двойник.

– И что, во всех мирах ты помогала людям, убирая их дома и моя посуду? Они выражали тебе благодарность, и тебя тут же уносило домой? – коварно уточнила Маша.

– Я помню, что я во всех мирах помогала по дому, – парировала двойник. – В первом мыла посуду и помогала готовить, во втором чистила и резала какие-то лимоны, в третьем разобрала травы по пакетикам, например, а еще следила за тестом, в четвертом заправляла чужую постель, в пятом… Что же я делала в пятом… Чай подавала, кажется, воду приносила, помогала в овощном магазине, возилась с ребенком и птенцами…

– Хватит! – Маша ужасно рассердилась. – Это просто помощь по дому! Ну как ты не понимаешь, по дому помогать – это нормально, ты же среди людей живешь. Просто свиньей не надо быть! Не это вызывает Сквозняка в другой мир, не это возвращает его домой! А как насчет изучения других миров, знакомства с людьми, как насчет свежего взгляда со стороны, это ты помнишь?

Двойник растерянно моргнула.

– Это всего лишь набор слов, – неуверенно произнесла она, взяв Машу за руку. – Людям нужна реальная помощь. Свежий взгляд со стороны на беспорядок в их домах важнее поисков белой Мя. Или вот привели колдуну на Маяке ученика – зачем, спрашивается, был бы хороший парень, окончил бы школу, стал моряком…

– Поиски белой Мя – это поиск истории народа Мя. Как ты считаешь, может целая цивилизация существовать и развиваться, забыв свою историю? – возразила Маша. – Тебе этого не понять, потому что ты не думаешь, не чувствуешь. Потому что ты искусственная. Ты смотришь на внешнее и не ищешь глубоко. А Андрея я никуда не приводила. Это сложно объяснить. Дело было в том, что он изменился, понимаешь? Изменился ради меня.

Она чувствовала себя все более и более уставшей, и не столько потому, что у нее продолжали холодеть руки и ноги, сколько потому, что она не видела смысла объяснять сложные человеческие вещи кукле, пусть даже говорящей и волшебной. Маша опустила взгляд и увидела кольцо на руке куклы.

– Ты говорила с ним? Говорила с помощью кольца? – требовательно спросила девочка.

– Говорила, – двойник опустила ресницы.

– И как он?

– Знаешь, он изменился. Изменился ради меня.

Маша подумала, что она ослышалась.

– Ты просто повторила то, что сказала я? – уточнила девочка.

– Нет, – двойник выпустила ее руку и отошла туда, где сине-зеленые кристаллы расходились, открывая звездное небо. Стон Эоловых арф, казалось, стал громче, а ветер холоднее. Маша чувствовала себя так, словно лежит в ледяном гробу, как венцесса Калина Горькослезная.

– Я говорила с ним поначалу каждый вечер перед сном, – начала рассказывать двойник, опершись руками на верхушки кристаллов. – Он очень беспокоился за меня, требовал, чтобы я говорила чаще, отчитывалась в своих действиях, пытался руководить мной. Тогда еще Федор Ветрович наставлял меня. Они говорили прямо противоположные вещи, и я не знала, чью сторону выбрать. Я пожаловалась Федору Ветровичу, но тот ничего не увидел в кольце и рассердился, решил, что я лгунья. Он сказал мне, что, если бы такой маг действительно существовал, он бы заботился о себе в первую очередь, играл бы с тьмой и городом, как ребенок с конструктором, и ему было бы плевать на живущих в нем людей и тем более на меня. Что я выдумала себе парня, потому что ни один мальчик не способен сохранить любовь на расстоянии, тем более почти без надежды встретиться вновь. Что он был бы слишком популярен среди местных девчонок, чтобы тратить время на меня и терпеть ожоги от кольца. Что я маленькая и глупая, раз этого не понимаю, и лучше бы слушалась человека с большим жизненным опытом. Я поняла, что он прав, и разговоры прекратились.

– Ничего не понимаю! – Маша широко раскрыла глаза. – Андрей отказался от тебя?

– Или я отказалась от него. В общем, я перестала ему отвечать. В первое время я пыталась ему объяснить, что он моя выдумка. Я повторила ему то, что слышала от Федора Ветровича. Логично для мага такого уровня и такого возраста играть с тьмой и магией, как с конструктором. Плевать на город, он ребенок, он не может быть ответственным за других. К тому же, если его девушка далеко, логично думать только о себе, встречаться с другими девушками. Нелогично беспокоиться о той, которая так далека. Надежды на встречу нет, так зачем же мучиться, беспокоиться, требовать отчета? Разговоры стали реже, я старалась ему не отвечать. Я бы выбросила кольцо, но так и не смогла снять с пальца.

Двойник повернулась и протянула Маше руки. Кольцо свободно болталось на пальце, и Маша обратила на это внимание.

– Оно не давит, – подтвердила двойник. – Не мешает и ничего не весит. Но и избавиться от него невозможно. Похоже, оно решило остаться на моем пальце навсегда.