Ткань Ишанкара

Тайра даже без уложенных в систему знаний была очень сильным магом. Горану не с кем было ее сравнить, разве что с той же Зулейхой, но такого сравнения он не хотел и в глубине души боялся. Тайра контролировала каждый свой шаг, следила, чтобы магия не вырвалась наружу и не перевернула ее жизнь и жизнь ее близких. Горан не представлял, как можно жить с таким самоконтролем. Он признавался себе, что будь в ее возрасте такая сила дана ему, он бы точно не смог удержаться и колдовал бы постоянно, даже в мелочах. Он больше не тратил бы время на уборку, разобрался бы со всеми дворовыми обидчиками, накачал бы себе бицепсы без тренировок… Он заставил бы магию работать на свой имидж! Но Тайра пользовалась магией только на уроках у Сэла: она не хотела быть сильнейшим магом своего времени, ее вполне устраивала жизнь тринадцатилетней девчонки.

Им было легко общаться. Горан говорил с ней, как с равной, и сам этому удивлялся, хотя, не так ли должны общаться Ректор и его Некромант? Тайра соблюдала дистанцию, называя его по имени-отчеству, справедливо полагая, что если им суждено попасть в Ишанкар, то Горан будет главным, а она окажется у него в подчинении. Горан находил, что в ее представлениях о жизни многое построено на волшебных легендах о славных героях, и вспоминал Сэла, который предупреждал его о таких странностях. Он хотел, чтобы с этим разбирался ’т Хоофт, а ему просто нравилось, как она улыбается, видя, что он опять ее не понял.

Второй причиной, по которой Горан так и не посетил хет Хоофта, была та, что ему не с чем было к нему идти. Если его собственный Наставник, странный и местами непредсказуемый дзен-буддист, отказал ему в помощи, то логичный и последовательный ’т Хоофт просто не станет его слушать. Одними эмоциями его не пробьешь… Что значит для некроманта человеческая жизнь? Горан абсолютно не знал, что ’т Хоофт в действительности думает об окружающем мире, магии и Ишанкаре, ему никогда не приходилось общаться с ним ближе, чем это полагалось Законом и Церемониалом. Горан мог тысячу раз поклясться, что знает ’т Хоофта как лучшего некроманта, но он абсолютно не знал его как человека.

Горан не предполагал, с какой стороны ему подбираться к ’т Хоофту. Появляться так эффектно, как это делал Сэл, Горан не умел, да и поразить ’т Хоофта было непросто: на дешевые трюки он не покупался. Убедить мага логическим путем не представлялось возможным. Он наверняка так же, как и Ректор, считал, что женщина-некромант – это не лучшее решение для Ишанкара: магический мир был слишком хорошо знаком с биографией Зулейхи. Нет, логика не годилась определенно. Победить его в Дар Элайя с первого хода было также нереально. Во-первых, ’т Хоофт и правда был очень умен, а во-вторых, он уже давно не жаловал Дар Элайя. Осознавая свое превосходство, он старался держать нейтралитет и вступал в партию только при крайней необходимости. Ему по большому счету было все равно, что происходит в магическом мире: в отличие от Гиварша в интригах и партиях он участвовать не хотел. По всем приметам выходило, что ’т Хоофт был неприступен. У Горана опускались руки.

Он бесцельно ходил по дому из комнаты в комнату, сидел на ступеньках веранды, рассматривая свой зеленый сад, вороша свою память, лежал на диване, разглядывая позолоченную кривую трубу, но гениальная мысль не приходила. До тех пор, пока он не натолкнулся на дверь.

В тот момент, когда он зацепился взглядом за монстров и розы, он понял, что решение всегда было у него под носом. Горан не знал, что скажет ’т Хоофту, а о его реакции боялся даже думать. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что маг обязательно должен увидеть эту дверь, вернее то, что с ней стало после того, как к ней прикоснулась Тайра. ’Т Хоофт должен был считать с двери последовательность созданных ей заклятий, должен был увидеть события и Тайру в деле. Если и это его не проймет… Горану сложно было предположить, что тогда будет с ними обоими.

Надо было действовать. ’Т Хоофт был нужен им как воздух. Горан снял дверь с петель, покрепче ухватил ее с обеих сторон и шагнул через портал на улицу, где стоял дом ишанкарского Некроманта.

Магдалена стряхнула с рук муку, вытерла их о передник и вышла из кухни. Обязанность открывать дверь лежала на ней, но Магда выполняла ее с удовольствием. Во-первых, ей было приятно встречать мужа, во-вторых, их не так часто кто-то навещал, и, в-третьих, Йен был далеко от входной двери и в буквальном, и в переносном смысле. Его кабинет располагался на втором этаже, и в свободное от службы время он предпочитал ухаживать за своими многочисленными рыбками. Когда он занимался аквариумами, его было лучше не беспокоить. Хотя Магда не боялась своего мужа, она никогда не забывала, что он сильнейший в этом мире маг плана смерти, и поэтому же она никогда не спрашивала, кто пришел. Ей точно было нечего опасаться.