Ткань реальности

– Да! Встречались на одной из конференций. Я профессор, (на мгновение замялся и назвал первую, всплывшую в памяти фамилию профессора ботаники) Симаков из Москвы. Вот, в гости к родственникам приехал, гуляю, а как ваши успехи? Как эксперимент с определением массы уникального «аномалона», так, кажется, называется элементарная частица, над которой вы работаете?

– Не думал, что ботаники интересуются теоретическими изысканиями элементарных частиц. Эксперимент только предстоит. А сейчас простите, тороплюсь. Рад был познакомиться.

Мой прежний Я, сел в машину и уехал, бросив прощальный взгляд на меня, полный подозрительности. И в самом деле, получилось глупо. Мог ли ботаник быть так глубоко осведомлён о том, что ещё в 1930-х годах Паули предположил существование частицы, не обладающей массой, названной впоследствии нейтрино. Но встреча оказалась интересной и полезной. Я помнил свои прежние привычки читать свежие газеты на работе. Вот и сейчас, тот прежний Я нес в руке газету «Правда» от 15 апреля. Ещё 12 дней до катастрофы. В этой реальности мне делать нечего. Надо перенестись на 12 дней вперёд, лучше на 11 дней. Иду в лес, спустившись в долину, нахожу уединённое место, на берегу ручья, перенастраиваюсь и благополучно переношусь в 26 апреля. Переключаюсь на невидимость и лечу в институт. Нахожу укромное место, на сборке кабельных блоков, жду и наблюдаю. Ночь прошла спокойно. С утра начинаются штатные приготовления. Наблюдаю за бывшими знакомыми, друзьями, товарищами по работе. Непроизвольно сканирую мысли, и многие из них мне не нравятся. Открываются такие тёмные черты, о которых раньше даже не догадывался. Ничего не предвещает катастрофы. Запущен ускоритель, происходит разгон элементарных частиц. Самописцы регистрируют появление элементарных частиц амоналона и в этот момент, моя энергетическая оболочка вытягивается и соединяется с энергетическим полем силового кабеля, на котором сижу. Короткое замыкание и тут же взрыв трансформатора. Разливается трансформаторное масло и начинается пожар. Меня поражает страшная мысль о том, что причиной аварии был я сам. Это моё энергетическое поле вызвало сбой в работе ускорителя и как последствие взрыв. Вижу себя, того Пётра Леонидовича, лежащего в комнате, придавленного оборвавшейся трубой. Персонал в панике покидает помещение. Ещё пара минут, и горящее масло захлестнёт лежащего. Помощи ждать неоткуда. Бросаюсь на помощь, но понимаю, что в этом состоянии ничем не смогу помочь. Мысленно переключаюсь на видимость. Отбрасываю трубу, поднимаю Петра Леонидовича и тащу к выходу. На улице подбегают люди, принимают раненого и укладывают на носилки. Я ретируюсь в здание. Мимо бегут пожарные. Один останавливается, пытается помочь. Объясняю, что всё в порядке и выберусь сам. Оставшись один, переключаюсь, на прежний набор, и улетаю из здания. Устроившись на противоположном здании, наблюдаю за происходящим.

«Где-то уже это видел» – подумал я. Видел горевший экспериментальный корпус. Видел машины, пожарных, растаскивающих шланги, людей, выходящих из здания. Слышал крики, треск и шипение остывающего металла. Всё это было, давно, когда-то. Где мой профессор? С трудом, оторвавшись от созерцания, мысленно устремляюсь на поиски Петра Леонидовича. Такое чувство, что он где-то здесь, совсем рядом. Но ведь этого не может быть. Его отвезла скорая помощь. Нахожу в хирургическом отделении местной больницы, на операционном столе. Подключены искусственные лёгкие и сердце. Бригада врачей колдует над телом. Не чувствую присутствия и не вижу энергетики. Тело привезли, а оболочка осталась там, в институте. Возвращаюсь и начинаю поиск. Через какое-то время замечаю свечение между рам противоположного окна. Вот он. Надо уговорить вернуться в своё тело. Но попытки обратить на себя внимание ни к чему не приводят. Не могу схватить, не могу толкнуть. Вижу, как понемногу рассыпается его энергетическая оболочка. Надо переключиться на полупрозрачность. Стану заметнее и сильнее. Устроившись рядышком, переключаюсь. Его энергетика прилипает ко мне. Так соединившись, устремляемся в больницу, зависаем над телом. Вижу, врачи готовы отключить и сердце и лёгкие. Собираю всю волю и силу и вталкиваю энергетическую оболочку в тело Петра Леонидовича, оно вздрагивает и поднимает руку. Врачи с новой энергией принимаются за реанимацию. Чувствую крайнею усталость. Эмоциональную, физическую и духовную одновременно. Как видно и приведениям нужен отдых. Поднимаюсь на чердак этого же здания, забираюсь в самый тёмный угол и пытаюсь расслабиться, успокоиться и восстановиться.