Тхаги

— Бхутот, — ответил Борис, — это такой тхаг, которому доверено удушать жертву. Опять произношу неправильно? Я читал, еще бывают шамсиасы, это помощники, которые держат удушаемого за руки и ноги, и джемаддар, духовный руководитель проекта… Так вот, каждый бхутот имел на своем счету по нескольку сотен трупов, доходило до тысяч… Вот интересное сопоставление — во время Бородинской битвы погибло сорок тысяч русских солдат, и об этом целый век сочиняли стихи и романы. Но в том же самом 1812 году в Индии тхаги без всякой помпы задушили на дорогах ровно столько же. А всего по самым скромным подсчетам тхаги принесли в жертву Кали больше двух миллионов человек!

— И что, никто им не мешал? — недоверчиво спросила Румаль Мусаевна.

— Почему. Англичане боролись. И, как считается, успешно — якобы последний тхаг был повешен в 1882 году в Пенджабе. После этого матушке Кали приносят в жертву только петухов да козлят…

Борис тихонько засмеялся, переводя глаза с Аристотеля Федоровича на Румаль Мусаевну и обратно.

— Только я сразу понял, что тхаги никуда не исчезли. А скрылись и рассеялись по миру. И служат богине тайно, неведомыми путями. Но тайное постепенно становится явным.

И Борис бог весть в какой раз кивнул на волгоградскую статую. На этот раз Аристотель Федорович поглядел на нее очень внимательно, словно слова Бориса наконец коснулись в нем скрытой струны.

— Но ведь по вашим собственным словам, — сказал он, — богине Кали и так служит все человечество. Зачем же тогда нужны какие-то особые служители?

— Человечество искренне думает, что решает совсем другие задачи. Но кроме заблуждающейся толпы должен быть и тайный орден меченосцев, члены которого понимают, в чем назначение истории. Некая партия жрецов, знающих, что происходит. Ибо сердце культа обязательно должно остаться чистым и верным изначальной традиции. И еще доступным для избранных. Тех, кого призовет сама богиня…

— Ага, — сказал Аристотель Федорович, — вроде вас, да?

Борис исподлобья посмотрел на него — причем во взгляде его впервые за все время беседы сверкнуло что-то похожее на надменную гордость.

— Да, — сказал он. — Именно. Должны быть оставлены пути для таких как я. Для тех, кто постиг тайну и возжелал служить богине.

— Почему вы так твердо считаете себя избранным?

— Да хотя бы потому, — ответил Борис, все так же гордо глядя на собеседника, — что только избранный может, увидев фотографию волгоградской статуи, узнать в ней богиню Смерти.

— И вы уверены, что богине нужны ваши услуги?

— Конечно! — без тени сомнения ответил Борис. — Ибо богиня сама выбирает своих преданных. И это отражено в мифологии. Есть легенда о том, как Кали собрала всех своих почитателей, пожелав выявить самых искренних среди них, и ими оказались тхаги. И тогда богиня лично научила их приемам удушения платком… Трогательный миф. И такой наивно-простодушный…

Аристотель Федорович переглянулся с Румалью Мусаевной.

— Кажущаяся наивность мифологии есть свидетельство духовного здоровья народа, — сказал он сухо.

Борис закивал.

— Я именно это и имею в виду. Прекрасный миф. Просто прекрасный…

Аристотель Федорович улыбнулся.

— Ну хорошо. Продолжайте.

Борис поглядел на «Марсельезу».

— Собственно, я уже почти закончил. Я понял, кого мне надо искать. А дальше найти вас было довольно просто. Хотя мой поиск, если разобраться, носил довольно сумбурный характер.

— И как вы нас нашли?

— Мне стало понятно, что служители Кали должны быть, с одной стороны, скрыты. Чтобы их никогда и ни при каких обстоятельствах не мог обнаружить случайный взгляд. Чтобы они сливались со средой и не вызывали подозрений. С другой стороны, подлинный искатель должен быть в состоянии различить, так сказать, путеводный луч и увидеть вход в гавань. Уже одно то, что я здесь, доказывает — ваши маячки работают. Не так ли?

— Перечислите нам, пожалуйста, — сказал Аристотель Федорович, — что вы приняли за эти маячки. В той последовательности, как это происходило. Будет любопытно послушать.

— Хорошо. Как вам известно, — Борис улыбнулся, — душителей Кали называют или «тхаги», или «фансигары». Опять-таки поправьте, если неправильно произношу. Значит, прежде всего следовало ориентироваться на эти слова. Слово «тхаг» я быстро отбросил, потому что оно стало нарицательным, перейдя в английский язык. «Thug» означает громилу-бандита, а английский сейчас знают все…

Аристотель Федорович благожелательно кивнул.

— Дальше, — сказал он.

— Со словом «Фансигар» дела обстояли лучше. Правда, никаких организаций, фондов или фирм с таким названием я не обнаружил. Зато в области близких созвучий кое-что нашлось. Я отфильтровал случайные совпадения, и в поле моего зрения оказался автомобильный салон «Fancy Car».

Борис выговорил это название с преувеличенно жирным американским произношением.