Тк’тк’тк

Дэвид Левин ТК’ТК’ТК

Речевой самописец Уокера представлял собой замечательное устройство из алюминия и пластика, твердое, прямоугольное, лаконичное. Самописец лежал на восковом прилавке, в окружении комковатой, напоминающей чьи-то выделения продукции местных технологий. Уникальное торговое предложение, подумал Уокер и крепче стиснул ручку дедова портфеля, словно талисман.

— Шктхх птх кстпхст, — произнес торговец, и гипнословарь выдал перевод: «Какая чудесная вещь».

Хитиновые пальцы взяли самописец, царапнув по алюминиевому корпусу. Этот звук Уокеру не понравился.

— Что она делает?

Ему потребовалась секунда, чтобы сформулировать ответ. Даже с гипно тхфшпфтх был крайне сложным языком.

— Она слушает и повторяет, — сказал Уокер. — Говоришь целый день, она запомнит. Земная технология. Ничего подобного, световые годы.

«Световой год» обозначался труднопроизносимым словом хкшкхтхскхт. Уокер надеялся, что не ошибся.

— Действительно, весьма необычно. — Розовые оборки — или жабры? — по бокам головы инопланетянина пульсировали. Он не смотрел вниз — этого не позволяли фасетчатые глаза и отсутствие шеи, — но, судя по всему, его внимание было приковано к самописцу, а не к Уокеру. Тем не менее Уокер продолжал улыбаться и смотреть на инопланетянина с искренним, как он надеялся, выражением лица.

— Вне всяких сомнений, столь уникальный предмет не подобает столь презренному существу, как я, — наконец сказал торговец. «Столь презренное существо, как я» обозначалось словом стхшск. Как бы Уокер хотел больше никогда в жизни не слышать этих звуков!

Сосредоточься на ценности, а не на цене.

— Подумайте, как полезно, — прошипел Уокер. — Никогда ничего не забывает. — Он не был уверен, что хтптхтк, «ничего», можно использовать в таком контексте, но надеялся, что его поймут.

— Быть может, достопочтимый гость не откажется от чаши тхшш?

Улыбка Уокера стала натянутой. По вкусу тхшш ничем не отличался от теплой мочи. Но Уокер усвоил, что, если он отказывался от пищи или питья, переговоры тут же заканчивались.

— Этот презренный принимает ваше щедрое предложение, — ответил он, выплетая языком заученные звуки.

Пока торговец готовил напиток, Уокер изучал товары. Все они напоминали низкосортные гончарные изделия, коричневые и серые неровные комки. Однако биотехнологии инопланетян намного опередили земные, и дома некоторые из этих комков будут стоить целое состояние. Жаль, что он понятия не имел, какие именно. Его познания лежали в других областях, и он явился сюда продавать, а не покупать.

Торговец был немного меньше большинства представителей своего вида, ростом около ста сорока сантиметров, черный с желтыми кончиками шипов и зелеными глазами. Несмотря на насекомоподобную внешность, он был теплокровным, и под хитиновым панцирем скрывались кости, мускулы и органы, совсем как у Уокера. Однако сознание и культура инопланетян казались намного более странными, чем жутковатые ротовые придатки.

— Чаша дружбы, — провозгласил торговец, вручая Уокеру дымящуюся чашку тхшш.

Уокер подавил дрожь, коснувшись пальцев инопланетянина — теплых, покрытых тонкими волосками, немного липких, — но вежливо кивнул и поднес чашку к губам.

Он отпил совсем немного, только чтобы не показаться невежливым. Напиток был омерзительным.

— Прекрасно, — сказал Уокер.

Сорок пять минут спустя разговор наконец вернулся к речевому самописцу.

— Без сомнения, владение сей чудеснейшей вещью бесценно. Быть может, достопочтимый гость согласится одолжить ее на короткое время?

— Испытательного периода не требуется. Гарантия качества.

Уокер знал, что рискует, но за годы владения самописец ни разу не подвел его.

— Тк’тк’тк, — произнес инопланетянин, постукивая ротовыми придатками. В словаре Уокера не нашлось перевода. Он хотел удушить тварь — неужели она не в состоянии хотя бы использовать собственный язык? — но постарался скрыть раздражение.

Помолчав, инопланетянин вытянул руку. Для Уокера этот жест ничего не значил.

— Быть может, достопочтимый гость согласится на компенсацию за временное пользование имуществом?

— Смиренно прошу подробностей.

— Подобная аренда обычно предоставляется на неопределенный период. Само собой, компенсация — вопрос договорной…

— Вы делаете предложение? — перебил Уокер. Он понимал, что ведет себя не слишком вежливо, однако день клонился к вечеру, а он не ел с самого утра — и если эта сделка сорвется, денег на обед ему может не хватить.

Снова тк’тк’тк.

— Сорок три, — наконец сказал инопланетянин.

Уокер вскипел. На сумму, вырученную за самописец, он надеялся прожить хотя бы неделю, а ночь в отеле — если это заведение можно было так назвать — стоила двадцать семь. Но он уже потратил на попытки достать денег большую часть дня, и это было первое конкретное предложение.

— Семьдесят?

Жабры инопланетянина, находившиеся в постоянном движении, замерли. Уокер понял, что чем-то оскорбил торговца, и у него упало сердце. Однако он продолжил улыбаться.