Ткущие мрак

– Останемся до вечера. Уважим его светлость такой мелочью. Понимаю, о чем ты думаешь. Что за ней последуют следующие, и так до бесконечности. Просто если отказывать, то не на первую просьбу. Я пойду с тобой. Слепые обожают смотреть, как благородные мужи бьют палками по мячу, стараясь через луг загнать его в корзину.

– Думаю, тебе лучше остаться.

– Уверена?

– Да. Не стоит пока попадаться на глаза людям, о которых мы ничего не знаем. Что ты читаешь в библиотеке?

– Историю Войны Гнева. Я мало ею интересовалась в свое время. Историю Войса, хотя я уже нашла две версии, полностью противоречащие друг другу. Сейчас хочу добыть все труды, в которых рассказывается об асторэ.

На том они и расстались.

– Госпоже лучше надеть это. – Моника протянула Шерон перчатки. – Вероятно, кто-то захочет поцеловать руку. Этикет требует перчаток.

Она не стала отказываться, не желая чувствовать на коже чужие губы или дыхание, как это было с утра, с Каром.

Мраморный сад был прекрасно обустроен для игры в журавлей.

Протяженный и дремучий, с двумя фонтанами, маленьким зеленым лабиринтом и широкой площадкой подстриженной короткой травы – в дальнем ее конце на боку лежала большая корзина.

Развлечение было довольно простое и существовало благодаря ставкам. Пари заключались на то, за сколько точных ударов кривой палкой игрок загонит кожаный мяч на другой конец поля. В Рионе играли в журавлей во многих местах, но дворцовые ставки были куда выше, чем на улицах. Здесь владельцев меняли не мелкие улты, а полновесные золотые марки. Она увидела, что монеты столбиками высятся на бронзовом столике, и денег было столько, что некоторым такую сумму не заработать и за век.

Моника держала над Шерон раскрытый зонт от солнца и остановилась, чуть не доходя до группы мужчин в богатой одежде, что-то оживленно обсуждающих между собой. Один быстро черкал мелом на черной доске, как видно принимая ставки.

Среди присутствующих она увидела герцога, двух молодых людей, очень похожих на него, вне всякого сомнения – наследников, того усатого господина, Моти де Марри, что приходил к ней в дом вместе с его светлостью.

Герцог заметил ее, сделал знак Монике, и та прошла чуть дальше, к беседке, стоявшей в тридцати шагах от игрового поля. Присела в реверансе перед ней, затем перед подошедшим владетелем, а после и перед двумя его сыновьями.

– Шерон, спасибо, что посетила нас, – сказал герцог, выказывая свое радушие тем, что остановил ее от церемониального поклона. – Тебе ни к чему весь этот официоз. Вокруг достаточно людей, которые кланяются и кланяются с утра и до вечера. А с вечера до самого утра. Позволь представить моих старших детей. Это Джанконто, он мой наследник и полковник «Легконогих». И Робьето, он в отличие от брата предпочитает мечу цифры. Для своего возраста делает большие успехи. Можешь обращаться к ним просто – сиоры. Без титулов.

Джанконто было около двадцати двух, по мнению указывающей. На голову выше отца, но такой же широкий в плечах. Глаза зеленее, а лицо куда симпатичнее, несмотря на маленький крестообразный шрам справа на челюсти. Держался он с достоинством человека, знавшего себе цену, ничуть не сжимаясь в тени отца. Он смотрел на нее с любопытством и оценивающе: явно решая, сколь выгоден этот союз. Впрочем, от Шерон не укрылся взгляд, которым он окинул ее фигуру.

Робьето нет еще шестнадцати. Ниже брата, тоньше, с большими выразительными глазами и серьезным ртом.

– Сиоры, я польщена вашим вниманием.

Они оба поцеловали ее руку, как понимала Шерон, это было действие из ряда вон выходящее в отношении простолюдинки.

– Мы благодарны за услуги, что ты готова оказать нашей стране. – Голос у Джанконто был сухой и деловитый, лишенный обаяния. – Отец поступил совершенно верно, прося твоего расположения. Боюсь, нынешняя война будет отличаться от тех, что происходили на континенте долгие столетия со времен Катаклизма. Судя по донесениям с севера, здесь править будут не мечи, а магия. Ты – то немногое, что есть на нашей стороне.

– И вас не смущает, что мои умения темны, сиор? – Ей и вправду было интересно.

Наследник повел плечами, и она не поняла его жеста.

– Несущественно, – сказал Джанконто. – Мой младший брат может считать, и делает он это хорошо. Если бы ты была цифрой, то он бы сказал, что твое появление в столбиках изменило все расчеты. В нашу пользу. Великие волшебники отсутствуют, таувины исчезли. Значит, некроманты – наша реальность, и, коль они готовы помочь, не стоит отворачиваться от дара Шестерых.

– В моем сыне говорит его предок, Родриго Первый. Прости его рациональность.

– Я не обижена, – успокоила герцога Шерон. – Вы воевали, сиор?

– Случалось. Именно поэтому я и благодарен тебе. Если твои, как ты называешь, темные умения спасут жизни людей моего полка, то все не зря.

– Как ты научилась такому? – спросил Робьето. – Как можно стать тзамас?

Шерон задумчиво прикусила губу: