Тлеющий неон в крови

Так удачно совпало, что день вашей вылазки оказался свободным в нашем расписании. Мы долго не могли решиться на такой шаг, но все же приняли решение написать корпорации и присоединиться к ним для защиты.

Если ты сейчас читаешь это письмо, то будь уверен, что мы с твоим папой погибли на штурме вместе с остальными бойцами корпорации, из чего следует вывод, что вы все‑таки одержали победу.

Прости нас, сынок, за то, что тебе приходится узнавать об этом именно так.

Пока мы тебя растили и воспитывали, для нас было важно, чтобы ты стал сильным и смог постоять за себя. Мы настолько были уверены в твоей подготовке, что решились сразиться против тебя в настоящем бою, исход которого определил бы, готов ли ты жить в этом опасном и жестоком мире или нет.

Если бы ты проиграл, мы бы тебя оплакивали, будь уверен. Это означало бы, что ты, взяв на себя ответственность самостоятельно жить, поспешил со своим решением и не справился. В таком случае наши тренировки прошли зря и мы все равно рано или поздно, но тебя бы потеряли.

Но ради твоей безопасности мы готовы пожертвовать собой, ведь кроме тебя у нас нет никого дороже.

Мы гордимся тобой, Иля. Ты прошел наш экзамен и доказал нам, что готов справиться с любой угрозой, какую только встретишь на своем пути. Не кори себя в том, что сделал, это было исключительно наше решение, пусть и непростое, но наше. Надеемся, что ты продолжишь свой путь, исполнишь все свои мечты, не остановишься, а будешь развиваться больше, чтобы стать сильнее.

Мы верим, сынок, что ты вырастешь достойным человеком.

Прости нас, пожалуйста, мы тебя очень любим.»

Прочитав письмо, я не знал, какие эмоции мне испытывать. В глазах все поплыло, это оказались слезы, которые капали прямо на бумагу, размывая чернила. Руки дрожали, в горле стало першить, голова закружилась, мне стало тяжело дышать, а во рту я ощутил горький привкус кислоты, вырывавшийся из моего желудка.

Я не выдержал, бросил письмо и подбежал к раковине, чтобы меня стошнило.

Алекс аккуратно взял в руки письмо и прочитал содержимое.

– Иля… я… – тихо произнес он.

– Это ты виноват! – закричал я на него, вытирая рукавом рвоту со своего рта. – Почему? Почему ты раньше не узнал об этом, когда составлял план? Ведь ты же мог узнать об этом заранее, нужно было всего лишь лучше подготовиться!

Я резко подошел к нему вплотную и схватился двумя руками за воротник его футболки, задрав кверху.

– Что ты молчишь? Отвечай, блядь! – истерично выкрикнул я, не сдерживая слез.

Он смотрел на меня холодным взглядом, его глаза даже не дрогнули. Я понял, что он под кайфом и не испытывает стыда, потому что чувство стыда рождается от страха, а страха сейчас он ничуть не испытывает.

– Прости меня, – спокойно ответил он, – я правда не знал.

Ослабив свой хват, я упал на колени прямо перед ним и начал рыдать.

– Мама, папа… – с дрожью произнес я. – Мама, папа…

Алекс присел рядом со мной и положил руку мне на плечо, пытаясь утешить.

– Не трогай меня! – завопил я, отдернув его руку.

Он ненадолго отстранился. Отошел в гостиную, присел на диван и ждал, пока я не перестану завывать от боли.

Через некоторое время он прислушался ко мне. Плакать я перестал и тихо сидел на полу в подавленном состоянии, без возможности проявить хоть какую‑либо эмоцию.

– Сигареты есть? – спросил он, аккуратно подойдя ко мне. – Пойдем перекурим, угостишь меня?

Я поднял голову и увидел его сочувствующую улыбку.

Я кивнул ему в ответ, и мы оба вышли на улицу.