Тлеющий огонь

Считается, что без детей жизнь не может быть полной, но это не так. Айрин с Уильямом хотели детей, но завести их у них так и не получилось. Однако жизнь, которую она прожила, была счастливой. Любящий муж, работа в приемной стоматолога, которая понравилась ей больше, чем она ожидала, волонтерство в Красном Кресте. Походы в театр, отдых в Италии. Чем это плохо? Но, если честно, ей не хотелось подводить под всем этим черту. И, что бы ни думали люди, она продолжала строить планы на будущее и не считала, что находится на пороге смерти. Она хотела посетить виллу Чимброне в курортном городе Равелло и Позитано, где снимали «Талантливого мистера Рипли». Ах да, еще и Помпеи!

Айрин прочитала в одной газетной статье, что самые счастливые люди на земле — это незамужние бездетные женщины. Она понимала почему: это и свобода, и отсутствие ответственности перед кем бы то ни было, и возможность жить так, как нравится. А если кого-то полюбишь, уже никогда не сможешь быть по-настоящему свободным, разве не так? Тогда уже будет слишком поздно.

После смерти Уильяма Айрин впала в одно из своих «настроений». Теперь это называли депрессией, хотя в дни ее молодости это было просто «плохим настроением». Анджела называла его «тоской собачьей». Айрин и в молодости время от времени впадала в тоску. Иногда приступ загонял ее в постель, а иногда приходилось маяться на ногах. Тоска накатывала внезапно. Иногда ее причина была понятна (как последний, третий выкидыш Айрин), а иногда она наваливалась неожиданно, в самые хорошие дни. Айрин всегда держалась, никогда не теряла себя благодаря Уильяму. Он всегда ее спасал. А потом, когда Уильяма не стало, в ее жизнь чудесным образом вошла Анджела.

В 2012 году, когда умер Уильям, Рождество подкралось незаметно. Каким-то образом появление на полках магазинов рождественских украшений и угощений прошло мимо Айрин, она не слышала звучавшей повсюду назойливой рождественской музыки, а потом вдруг на улице стало очень холодно, наступил декабрь, и прохожие на улице несли елки.

Получив приглашения приехать на Рождество — одно от своей подруги Джен, приехавшей с мужем в Эдинбург, а другое — от едва знакомого двоюродного брата, который — подумать только! — жил в Бирмингеме, Айрин отклонила их, почти не раздумывая. Она объяснила это опасением, что вряд ли выдержит рождественское путешествие, что было чистой правдой, хотя настоящая причина, по какой она хотела остаться дома, заключалась в другом. Если она проведет Рождество в этом году не одна, то первым годом без Уильяма станет следующий или год после него. Но теперь до конца ее жизни все рождественские праздники будут проходить без Уильяма, так что лучше начать привыкать к этому сразу.

Анджела, относившаяся к подобным вещам с пониманием, сказала, что Айрин следует заглянуть к ней хотя бы в канун Рождества.

— Мы с Дэниелом купим еду в «Дели-гриль», — сказала она, — вкуснейшие отбивные из баранины. Не хочешь составить нам компанию?

Айрин поблагодарила, сказав, что это звучит очень заманчиво. Днем двадцать четвертого она вышла, чтобы сделать прическу и накрасить ногти, а также купить небольшие подарки: экземпляр «Зайца с янтарными глазами» Эдмунда де Вааля для Анджелы и карту на покупку художественных принадлежностей для Дэниела.

Вернувшись домой, она едва успела положить вещи, как услышала очень странный звук, похожий на стон или даже мычание. Этот удивительный животный звук резко оборвал другой — словно разбилось стекло или фарфор. Затем послышался крик:

— Видеть тебя не могу! Всего четыре часа дня, а ты посмотри на себя! Просто посмотри на себя! Господи! — Голос Дэниела был высоким и сдавленным, каким говорят люди, доведенные до белого каления.

Голос Анджелы был голосом человека, уже перешедшего эту черту.

— Убирайся! — кричала она. — Вон отсюда… ублюдок! Боже, как же мне жаль…

— Чего? Чего тебе жаль? Не стесняйся! Скажи! Чего тебе жаль?!

— Мне жаль, что я тебя родила!

Айрин услышала грохот, будто кто-то рухнул с лестницы, и входная дверь хлопнула так, что, казалось, содрогнулась вся терраса. Она увидела из окна, как мимо пронесся Дэниел — вне себя от бешенства, со сжатыми кулаками. Несколько секунд спустя на улицу вышла Анджела; она была так пьяна, что не могла стоять и опустилась на землю. Айрин пришлось выйти и помочь ей подняться. Ей удалось — путем уговоров, увещеваний и вежливого и не очень урезонивания — затащить Анджелу внутрь и уложить в постель.

Анджела все это время что-то бормотала себе под нос, временами едва слышно. Однако Айрин сумела разобрать, как она сказала:

— Знаете, меня все уговаривали от него избавиться. А я не послушалась. Я не послушалась. О, как же мне жаль, что мне не повезло так, как тебе, Айрин.

— В чем мне повезло? — переспросила Айрин.

— Быть бесплодной.

Айрин снова увидела Анджелу только на второй день Рождества. Анджела пришла с книгой (сборником рассказов Ширли Джексон) и коробкой шоколадных конфет, извиняясь за несостоявшийся ужин.