Тлеющий огонь

Айрин ушла от Тео Майерсона, испытав настоящее потрясение. Это было несколько дней назад, но она до сих пор так и не пришла в себя окончательно. В какой-то момент — короткий, но страшный, — увидев, как Тео приближается к ней с вытянутыми руками, она по-настоящему испугалась. Она почти почувствовала его руки на своей шее, съежилась и не сомневалась, что он заметил ее ужас.

Однако Тео нежно, как мать, обнял ее, поднял и помог добраться до дивана. Все это время его била дрожь. Не произнеся ни слова и не глядя на нее, он отвернулся, и она смотрела, как он, опустившись на колени перед камином, со злостью вырывал страницы из блокнота Дэниела и бросал их в огонь одну за другой.

Немного погодя она уехала на такси, которое он для нее вызвал. Ей было даже стыдно за ту боль, которую она ему причинила. Она подумала, что если бы он и поднял на нее руку, то только потому, что она это заслужила.

Но, каким бы ужасным ни был тот день, худшее было впереди. Через пару дней после встречи с Майерсоном Айрин позвонил адвокат и, сообщив, что Лору Килбрайд отпускают из тюрьмы предварительного заключения, спросил, сможет ли Айрин приехать в Восточный Лондон и забрать ее. Айрин ужасно обрадовалась и в приподнятом настроении вызвала такси, чтобы ехать за Лорой. Но адвокат позвонил снова и сказал, что забрать ее все-таки не получится. Она подверглась нападению, получила серьезные травмы, и ее сразу же отправили в больницу. Айрин была так расстроена, что не спросила ни имени адвоката, ни названия больницы, а когда позвонила в изолятор временного содержания, чтобы получить информацию, там ничего толком не сказали ни о том, насколько серьезны травмы, ни как Лора их получила, ни где она сейчас находится, — ведь Айрин не была ее родственницей.

С тех пор Айрин не находила себе места и не могла ни есть, ни спать. Она была вне себя в буквальном смысле слова, потому что ей казалось, будто она парит в пространстве и переживает события, которые не были реальными, словно она узнает о них из книги или смотрит, как они разворачиваются на экране телевизора. Эти события казались одновременно далекими и все же странно близкими. Айрин чувствовала, что приближается к какой-то грани. Она испытала ощущение, наступавшее перед тем, как ее сознание соскальзывало в состояние, когда реальный мир исчезал и она оказывалась в каком-то другом месте. Это место было пугающим, сбивающим с толку и опасным, но зато там она могла снова увидеть Уильяма.

Веки Айрин налились тяжестью, подбородок начал опускаться к груди, но, уловив за окном какое-то движение, она резко очнулась. В переулке стояла Карла и рылась в сумочке. Подавшись вперед, Айрин постучала в окно. Карла вздрогнула, подняла взгляд, увидела Айрин и кивнула, даже не потрудившись улыбнуться. Айрин жестом попросила ее подождать, но Карла уже отвернулась. Она нашла в сумочке то, что искала — судя по всему, ключ от входной двери, — и исчезла.

Айрин откинулась на спинку стула. В глубине души она отчаянно хотела оставить все как есть и навсегда забыть об этом: в конце концов, Лору больше не подозревали в убийстве Дэниела. Бедной девушке и так досталось. У полиции появился новый подозреваемый — Тео Майерсон. Об этом писали все газеты. Обвинение ему предъявлено не было, поэтому полиция не называла его имя, но это уже перестало быть тайной. Какой-то ушлый фотограф снял Майерсона выходящим из полицейской машины возле участка, и это — вкупе с сообщением о том, что «52-летний мужчина из Ислингтона помогает полиции в расследовании» и что обвинения против Лоры Килбрайд сняты, — не оставляло места для сомнений.

Бедный Тео. Айрин закрыла глаза. На мгновение перед ней возникло его перекошенное лицо, когда он увидел рисунки в блокноте, и она почувствовала резкий укол вины. Пока ее глаза были закрыты, Айрин увидела и себя. Она представила, что смотрит на себя с улицы, как Карла Майерсон несколько секунд назад. Что могла увидеть Карла? Маленькую старушку, напуганную и одинокую, которая уставилась в пустое пространство и вспоминала прошлое, если вообще о чем-то думала. В этом было все, чего Айрин так боялась, — превратиться в олицетворение старости, в человека без воли, без надежды, без будущего, который сидит в одиночестве в удобном кресле, накрыв одеялом колени, и ждет смерти.

Да пошли они к черту, такие мысли, сказала бы Лора.

Айрин с трудом поднялась с кресла и, пошатываясь, направилась на кухню, где заставила себя выпить стакан воды и съесть два с половиной засохших шоколадных печенья. Потом заварила себе чашку чая, положила в нее две полные чайные ложки сахара и выпила и ее тоже. Подождав несколько минут, пока сахар и углеводы придадут ей сил, она взяла сумочку и ключи от соседнего дома.

Айрин вышла на улицу, прошла несколько шагов и постучала во входную дверь Анджелы так громко, как только позволяли ее маленькие артритные руки. Как она и ожидала, ответа не последовало, поэтому она вставила ключ в замок и открыла дверь.