Тьма

Когда наконец появился свет, я обнаружил себя высоко в небе. Гораздо выше облаков, которые начинали затягивать небосвод, когда я направлялся к своей постели. Под куполом звездного неба. Запомнив как ориентир походившее на кинжал звездное скопление на севере, я со всей доступной скоростью нырнул под облака. И в считанные секунды оказался над кронами деревьев: макушки скребли бы меня по пузу, будь у меня здесь хотя бы некое подобие тела. Возможно, мне удалось бы научиться получать удовольствие от подобных прогулок, но мешало навязчивое ощущение постороннего присутствия за спиной.

Внизу царил мрак. Весь мир источал страх, словно и животные, и деревья, и даже скалы замерли в ожидании Чего-то ужасного. Я отыскал деревеньку: несмотря на поздний час, там никто не спал. Люди прятались по домам, сбившись в плотные кучки. Матери крепко прижимали к груди младенцев. Домашний скот находился в тех же помещениях, что и люди. Разговоров почти не было, слышался лишь детский плач.

Откуда они узнали о случившемся на Вершине? Возможно, какие-то колдуны напророчили им, что сегодня ночью падут Врата Теней? Или были явлены знаки? Предзнаменования, которых я не увидел? Впрочем, почему я решил, будто им что-то известно? Их страх мог не иметь никакого отношения ни к Хозяину Теней, ни к Черному Отряду.

Я устремился вперед, туда, где вдали поблескивали случайные огни. Должно быть, огни домашних очагов.

Борьба с Тенями еще не завершилась. Ночь была на удивление долгой. Но Врата Теней не рухнули. Пока еще не рухнули. Длиннотень оставался в живых.

Припомнив, что без Копченого я в состоянии приблизиться к любой из тех женщин, которых он с завидным упорством именует самой тьмой, я направился к то вспыхивавшему, то гаснувшему поврежденному куполу Длиннотени.

Душелов выглядела неважно, но уже поднялась на ноги и теперь пыталась привести в чувства Ревуна, едва ли осознававшего, где он и что с ним.

— Давай пошевеливайся, никчемный мешок тряпья, — кричала она визгливым голосом торговки с рыбного рынка. — Нам нужно убираться отсюда, да поскорее. Пока моя ненаглядная сестрица не сообразила, какую прекрасную возможность она упускает!

Я знал, что благодаря моему предупреждению «ненаглядная сестрица» уже направлялась сюда, и удивлялся лишь тому, отчего она добирается так долго. По-видимому, события последнего часа добавили ей осторожности. Что представлялось не лишним, если принять во внимание необходимость ползти по длинному, тесному тоннелю, а потом блуждать по запутанному лабиринту темных коридоров, где за каждым углом может таиться готовая броситься на спину невидимая смерть.

Ревун издал крик, нечленораздельный, но имевший вопросительную интонацию. Он еще не понимал, где находится, и полностью сосредоточился на попытках заставить повиноваться собственные ноги.

Ловцу тоже приходилось заботиться о своей спине. Она произнесла какое-то заклятие и сотворила ярко светящегося червячка, который облазил все заколки в перевернутой вверх дном палате. Он вспугнул несколько крошечных Теней, но не смог их уничтожить.

Они оказались куда ловчее и с легкостью ускользнули от сгустка света.

Душелов выругалась. Тени метнулись к Длиннотени. Он пребывал едва ли не в худшем состоянии, чем Ревун, но зато в Тенях понимал больше всех остальных. Он промямлил какое-то заклинание, и маленькие Тени вновь устремились к его врагам. Похоже, пока Длиннотень жив, борьбе не будет конца. Чего-чего, а упорства этому дерьму не занимать. Душелов влепила Ревуну затрещину. И снова заверещала голосом рыбной торговки:

— Давай пошевеливайся! Иначе всем нам конец! Если мы не… — Она явно уловила приближающуюся угрозу. Госпожа приближалась. — Она идет! — воскликнула Душелов совсем другим голосом — голосом испуганного ребенка:

— Но как она смеет? У нее не может быть силы! Так не бывает!

Госпожа уже поднималась по лестнице. И похоже, ничуть не боялась встречи с сестрицей.

Она несла связку коротких бамбуковых шестов. Такую же, как и у каждого из дюжины сопровождавших ее людей. Замыкающие этого маленького отряда пятились, держа шесты наготове, чтобы отразить возможное нападение сзади. Запах страха перебивал «аромат» Кины. Душелов влепила Ревуну еще несколько оплеух, но без особого успеха.

Он держался так, словно был мертвецки пьян. Резко повернувшись к выходу. Ловец произнесла короткое, но, видимо, весьма действенное заклятье и, наложив на дверь чары, вновь занялась Ревуном.

Маленькие Тени снова попрятались по щелям. Дверь начала светиться. По ее внутренней стороне пробегали цветные блики, соответствующие цвету шаров, ударявших снаружи. Душелов выхватила нож и разрезала на Ревуне одежду. Я не понимал зачем, покуда она, порывшись в неопрятных лохмотьях, не достала то, что искала. Лоскут шелка — в развернутом виде четыре фута на шесть — и маленькую связку прутьев.