Тьма чернее ночи

Прошло почти полминуты. Наконец Таферо повернулся к адвокату, собираясь шепотом задать вопрос. Потом снова повернулся к Уинстон.

– Я сам спрошу. Что, если вы отбросите исключительные обстоятельства? Что меня ждет?

Уинстон расхохоталась и покачала головой. Маккалеб улыбнулся.

– Вы что, смеетесь? – спросила Уинстон. – Что вас ждет? Каменный мешок – вот что вас ждет. Вы больше никогда, никогда не увидите света. Это окончательно и обжалованию не подлежит.

Адвокат Таферо откашлялся.

– Мисс Уинстон, едва ли можно назвать профессиональным стиль, в котором…

– Насрать мне на стиль. Этот человек – убийца. И ничем не отличается от наемного киллера. Да нет, даже хуже. Когда-то он носил значок полицейского, и это еще отвратительнее. И потому вот что мы можем сделать для вашего клиента, мистер Принс. Он признается в убийстве Эдварда Ганна и в покушении на Терри Маккалеба. Пожизненное заключение без шанса на условно-досрочное освобождение – по обоим пунктам. Это не обсуждается. Обвинение по брату мы снимем. Может быть, так ему будет легче. Мне в общем-то все равно. Мне важно только, чтобы он понял, что прежняя жизнь для него закончена. Он конченый человек. И ждет его либо камера смертников, либо пожизненное – абсолютно пожизненное! – заключение. Пути назад не будет в любом случае. – Она посмотрела на часы: – У вас минут пять, а потом мы разойдемся. Не хотите заключать сделку – прекрасно. Встретимся на процессе. Возможно, Стори – всего лишь догадка, но насчет присутствующего здесь мистера Таферо вопросов нет. Обвинители будут стучаться в двери к Элис, посылать ей цветы и шоколадки. Каждый день будет как Валентинов день… или день Валентино, как могут назвать это дело. Прямо-таки номинация на звание обвинителя года.

Принс положил на стол портфель и убрал блокнот. Он не написал ни слова.

– Спасибо, что потратили время, – сказал он. – Полагаю, теперь мы приступим к слушаниям насчет залога, а потом займемся поиском документов, которые могли бы послужить поддержкой в доказательстве требований той или иной стороны, и иными материями. – Он оттолкнул стул и встал.

Таферо медленно поднял голову и посмотрел на Уинстон налитыми кровью глазами.

– Это была его идея, чтобы все походило на картину, – сказал он. – Идея Дэвида Стори.

На мгновение повисло ошеломленное молчание, а потом адвокат тяжело осел на стул и закрыл глаза.

– Мистер Таферо, – начал Принс, – я решительно советую…

– Заткнись, козел! – рявкнул Таферо. – Это не тебе светит вышка.

Он снова посмотрел на Уинстон:

– Я согласен на сделку. Если меня не обвинят за брата.

Уинстон кивнула.

Таферо повернулся к Шорт и указал пальцем. Он ждал. Обвинитель кивнула.

– Договорились, – сказала она.

– Один момент, – быстро сказала Уинстон. – Мы не пойдем на это, если у нас будет только ваше слово против его. Что у вас есть еще?

Таферо посмотрел на нее, и на его лице мелькнула слабая, безжизненная улыбка.

Босх шагнул ближе к стеклу. Теперь Маккалеб видел его отражение в стекле яснее. Он смотрел не мигая.

– У меня есть картинки, – сказан Таферо.

Уинстон заправила волосы за ухо и прищурилась. Подалась вперед:

– Картинки? Что вы имеете в виду? Фотографии? Фотографии чего?

Таферо покачал головой:

– Нет. Картинки. Он рисовал для меня картинки, когда мы были в комнате для встреч с адвокатом в тюрьме. Как все должно выглядеть. Чтобы было похоже на картину.

Маккалеб сжал кулаки.

– Где рисунки? – спросила Уинстон.

Таферо снова улыбнулся:

– Сейфовая ячейка. «Сити нэшнл банк». Ключ на кольце, который был у меня в кармане.

Босх хлопнул в ладоши.

– Есть! – воскликнул он настолько громко, что Таферо повернулся и посмотрел на стекло.

– Пожалуйста! – прошептал оператор. – Мы же пишем.

Босх открыл двери и вышел. Маккалеб направился за ним.

Босх повернулся и посмотрел на него. Кивнул.

– Стори крышка, – сказал он. – Чудовище возвращается во тьму, из которой вылезло.

Мгновение они молча смотрели друг на друга, потом Босх отвел глаза.

– Мне надо идти, – сказал он.

– Куда?

– Готовиться к суду.

Он повернулся и прошел через опустевший предбанник отдела убийств управления шерифа. Маккалеб видел, как он стукнул кулаком по столу, а потом вскинул руку со сжатым кулаком вверх.

* * *

Маккалеб вернулся в просмотровый зал. Таферо рассказывал собравшимся, что Дэвид Стори потребовал, чтобы убийство Эдварда Ганна произошло в первое утро нового года.

Некоторое время Маккалеб слушал, потом у него мелькнула мысль. Он вышел из просмотрового зала в предбанник. Мимо проходили детективы – начинался рабочий день. Маккалеб подошел к пустому столу и вырвал страницу из лежавшего на нем блокнота. Написал: «Спроси о „линкольне“», сложил записку и подошел к двери комнаты для допросов.

Он постучал, и через мгновение Элис Шорт открыла дверь. Маккалеб подал ей сложенную записку.

– Отдайте это Джей до конца допроса, – шепнул он.

Шорт кивнула и закрыла дверь. Маккалеб вернулся в просмотровый зал.

45