Тьма… и ее объятья

Ничего, что могло бы свидетельствовать о пребывании Илэра в доме, Кристиан не увидел, хотя бродил по окрестностям довольно долго. Будь Кристиан один, он немедленно попытался бы попасть в дом, но в машине его ждал Хозе, ставший неожиданной помехой. Оставить Хозе одного неизвестно на сколько времени Кристиан не мог, опасаясь, как бы с мальчишкой не случилось чего плохого. Тянуть дальше было нельзя. Нужно было или возвращаться к машине и уезжать, или подходить к дому открыто и начинать переговоры. Кристиан выбрал второе. Он не знал, чем может аукнуться его решение, и не хотел, чтобы Хозе оставался в неведении. Он не исключал, что Лючио мог оставить своим подчиненным приказ повязать своего бывшего друга, а ныне врага.

Кристиан вернулся к машине, немного напугав своим появлением Хозе: тот не заметил, откуда и когда он взялся. Между ними произошел короткий, но весьма энергичный разговор. Кристиан велел дожидаться его еще час, максимум полтора; если за это время он не вернется, Хозе следовало возвращаться в город. Перед тем, как отдать это распоряжение, Кристиан поинтересовался, умеет ли Хозе водить машину; тот умел. Хозе это не понравилось.

— Я хочу пойти с вами, — заявил он.

— Даже и не думай.

— Господин Лэнгли, но как же… Я не могу уехать, зная, что вы в опасности.

— Можешь, Хозе, можешь.

— Но вам может понадобиться помощь!

Кристиан заколебался. Помощь, и впрямь, ему могла понадобиться, и еще как, но к кому за ней обратиться? Ни один человек из всех, кого он знал, не мог бы ничего сделать для него.

— Не надо помощи, — сказал он, наконец, решительно.

— Считаете, что я ни на что не способен? — поинтересовался Хозе.

Кристиан посмотрел на него долгим взглядом и медленно ответил:

— Я считаю, что тебе нечего соваться в это дело.

После этого он бесшумно растворился в темноте прежде, чем Хозе успел что-либо возразить.

Глава 2

I wept for him a deep red river

That ran like blood through scarred ravines

To sluice away the guilt that slithered

Like a serpent tongue to Eve

For once as I, in heaven climbed

Too high for truth to truly see

My sunken mind, drunken and blind

Saw the lie: The fool was Me…

Cradle Of Filth "An Enemy Led The Tempest"

–

Я выплакал по нему целую реку алых слез.

Она текла, как кровь, по иссеченному шрамами ущелью,

И уносила прочь чувство вины, что подкрадывалось ко мне,

Словно змеиный язык — к Еве.

Однажды, когда я забрался в небеса

Так высоко, что невозможно уже было различить истину,

Мой измученный разум, опьяневший и слепой

Узрел ложь: как я был глуп…

Снегу выпало немного, но все же, благодаря ему, стало несколько светлее. Кристиана, приближавшегося к дому по дороге, было хорошо видно. Охранники заметили его издалека и насторожились. Не дожидаясь, пока он подойдет, они поспешили навстречу.

— Вы, вероятно, заплутали, — предупредительно проговорил один из них, высокий, с налезающей на глаза челкой. Обязанностью охранников, среди всего прочего, было разворачивать восвояси нежеланных гостей, случайно забредших в этот укромный уголок. Что до Кристиана, они его не узнали. Их лица тоже были ему не знакомы.

— Мне нужно поговорить с вашим хозяином, парни, — отозвался Кристиан.

Охранники заметно подобрались.

— Кто вы такой? — изменившимся тоном спросил второй.

Кристиан назвался и добавил:

— Думаю, Лючио ждет меня.

Услышав его имя, охранники переглянулись и насторожились еще сильнее.

— Кристиан Лэнгли? — переспросил парень с челкой. — Пойдемте со мной.

Вопреки ожиданиям Кристиана, охранник повел его в обход дома, намереваясь зайти с заднего входа. Едва ли не на каждом шагу он с некоторой опаской оглядывался на идущего чуть позади Кристиана, будто ожидая, что тот бросится на него.

В доме было темно, но охранник не стал зажигать свет. Он прекрасно ориентировался в темноте, как и Кристиан, как и большинство вампиров. Они прошли по коридору; в конце его были резные двустворчатые двери, которые охранник почтительно распахнул перед гостем. Двери поразительно не сочетались с наружной ветхостью и простотой внутренней обстановки, казались предметом из другого мира. Они вели в просторную гостиную с камином. В камине тихо мерцало низкое пламя, которое одно только и освещало комнату.

В повернутом к огню кресле сидел некто, почти полностью скрытый высокой спинкой, виднелась лишь тонкая бледная рука, лежавшая на подлокотнике. На ней не было ни колец, ни перстней, но они ничего не могли бы добавить к красоте этой руки.