Тьма и Хаос (СИ)

Воздел башку над собой.

Купол пропал.

Демоны орали, ревели, ругались на все лады, но безадресно. Их женщины были спокойней, смотрели на меня внимательно и оценивающе, властная же чуть склонила голову к левому плечу и обжигала зелеными глазищами.

Оглушительная победа.

А я клял себя за недооценку противника — «массивный, значит, медленный», и еще, что пошел на поводу у лэрга (интересно, он специально напирал на низкую скорость Грангира или же сам заблуждался), приняв его слова за истину и единственно-верную установку, да и за свою злость и какой-то азарт, которому поддался, когда решил блеснуть лихостью.

Ничем, кроме как передачи силы и крови, такое безрассудное поведение объяснить не мог. Да, со стороны смотрелось для ценителей красиво, но себя не обманешь, чудом, настоящим чудом, удалось избежать два раза гибели. Оказался бы чуть медленнее, не выкрутил бы на максимум передачи энергию от «Когтей Дисса», то демон, действительно бы, соорудил из моего черепа кубок, а затем бы грохнул и девушку. И самое паскудное, что виноват я сам. А еще хуже, что мне это нравилось и сейчас адреналин бурлил в крови, делая краски серого дня ярче. Вот такая диалектика.

В целом, нет, не забыл, что пока недостаточно тренирован, но на подсознательном уровне, благодаря артефактам и умениям, уверовал в собственное превосходство. До него пока еще далеко. Поэтому… поэтому всегда ставить точку сразу и наверняка, убивать быстро, насколько возможно, не оставляя за собой раненых. Неважно, кто и что подумает, глупо дохнуть из-за дешевых понтов и деструктивных эмоций, на потеху толпе, еще дебильнее, когда из-за того шага погибнут те, кто доверился. И это важнейший вывод сегодняшнего дня, конечно, помимо многих других.

Но взбодрился — этого не отнять. Может быть поэтому голова на место встала, как говорил сотник.

Лаена стояла рядом с Амелией, за их спинами барсы носами терлись о спины хозяек. Я подобрал сначала «Коготь Дисса», который «сметатель» отбросил к границе ристалища, затем крылья, во время боя они мне показались меньше, а сейчас здоровенные, разлапистые, затем поднял длинный хвост.

Подошел к «своей» демонессе, смотрящей вроде бы недоверчиво, фиолетовые глаза почти светились. Швырнул к ее ногам добычу. Надо было ставить точку, коль начал заниматься созданием образа, и я это сделал, заявив чуть хрипло, но с превеликим пафосом (все же сказывалось напряжение, этот бой оказался самым сложным за сегодняшний день):

— Миллаенааратас, последняя из великого домена Вахнустирга, когда-то Грангир вырвал тебе крылья, сегодня он их потерял сам. Но ты свои обретешь, и будешь летать, а он никогда не поднимется в воздух, — затем обернулся к рогатой толпе, — Есть ли среди вас, почтенные демоны и демонессы, еще те, кто дал клятву, что убьет ее? А, значит, готов бросить вызов мне, глэрду Райсу главе Дома Сумеречных, Убийце драконов и Ухорезу, чье имя знают боги?! — голос, усиленный амулетом, прогремел над площадью, — Если есть, то выходите сейчас или забудьте навсегда о мести Миллаенааратас! Потому что, приняв полную клятву верности у нее, я теперь разорву любого на части, вырву крылья, оторву хвост и башку, и брошу к ее ногам, как я уже это сделал! А затем приду уже сам в ваши дома, и повторю ритуал, но с близкими вам демонами!

Морды нелюдей корчились в злобе, хотелось им исполнить мое обещание в отношении меня же, но больше никто не выступил. Самоубийц в их рядах не нашлось. Хоть какая-то польза от безрассудства. Меньше дуэлей — меньше потерь времени.

Нет, все же сестренка решила вступиться за братца, к которому в силу его длинного и поганого языка, я не испытывал добрых чувств и сожаления.

— Радуйся, юный аристо, и запомни этот день. День твоей победы. Однако это еще не конец. Сегодня тебе повезло, но ведь есть и завтра, и не каждый вечер менестрели будут петь в честь тебя оды, — да, они все поэты. Демоны, мать их. А голос у девушки красивый, мелодичный.

— Чтобы я что-то запомнил, соберитесь хотя бы вшестером, как остроухие, захватите боевых котов или на чем вы там сражаетесь, главное, перед поединком ведите себя достойно и прилично, обходитесь без грязных оскорблений. И тогда ваша смерть будет легкой и приятной Кроносу, а посмертие хорошим, потому что я возложу вас лично на погребальный костер с честью, а не скормлю мрокам.

— Глэрд, а ты не боишься, что сам можешь умереть? — проигнорировав напутствие, спросила та, смотря с любопытством, эдакий юный натуралист, как в сериале «Жак Паганель».

— Мы все когда-нибудь умрем, но у нас бывает иногда возможность выбирать «как». Я в своем выборе останусь непреклонен, — неожиданно демонесса отвесила почтительный полупоклон, я, ответив кивком, хотя ничего не понял, спросил, — Скажи мне, почтенная, откуда вы узнали о Миллаенааратас?