Тьма и пламя. На бескрайней земле

— Хаппа подойдет? — спросила она, решив оградить собственный меч от колдовства.

— Подойдет, — кивнул мэйт, поглядывая на острие меча, направленного ему в грудь.

— Лови. — Она бросила гарпун.

Боевой жезл, способный вырвать гарга из темноты, сверкнул в лунном свете. Габриэль поймал хаппу, подивившись ее весу. Наездница так ловко орудовала жезлом, что он казался легким. Но на самом деле был явно тяжелее меча.

Недолго думая, мэйт сложил пальцы на левой ладони вместе и зашептал слова заклинания, водя рукой над жезлом. Пока он творил волшебство, наездница неустанно следила за ним. Бесстрашно, с любопытством. Янтарь тоже не остался в стороне, изумленно фыркая и потряхивая головой при виде растущего свечения.

Спустя три мьюны хаппа лучилась светом, как волшебный фонарь.

— Позволишь? — предложил мэйт, кивая на сумку.

Незнакомка не ответила, и Габриэль принял молчание за согласие. Он приблизился, поднял жезл над сумой и, заглянув в нее, понял, почему поиски так затянулись. В огромной сумке было много всего интересного, как в лавке старьевщика. И все это интересное, несмотря на наличие карманов с застежками, пребывало в полнейшем хаосе. Крюки и крючочки, цепи, гвозди, медное блюдце, железная кружка, золотые и серебряные монеты, янтарные бусы, заколка в форме стоящего на задних лапах спирфлама и прочие штуки были перемешаны, как овощное рагу в походном котелке. Последний тут тоже имелся, небольшой, с заметной вмятиной на боку.

— Что ты ищешь? — спросил Габриэль.

Наездница глянула на него так, будто ответ был очевиден изначально. Но, запустив левую руку в сумку, все же ответила:

— Кресало и кремень. Они должны быть здесь.

Желание ночной гости развести костер было понятно. Правда, Габриэль подумал, что для этого она могла избрать более легкий путь, ведь рядом стоял настоящий маг, да и спирфлам мог выпустить огонь. Мэйт перевел взгляд с богатого содержания сумки на лицо незнакомки.

Да, она молода и красива. Но, похоже, не слишком дорожила своей красотой. Магический свет, густой и спокойный, наконец-то позволил мэйту как следует разглядеть то, что прежде прятала тьма. Над бровью виднелся тонкий шрам, еще один, чуть больше, тянулся от уха к шее. На руках наездницы тоже виднелись следы старых ран.

— Как тебя зовут? — спросил мэйт, продолжая разглядывать спутницу.

— Элизабет, — не раздумывая, поглощенная поиском, ответила она, продолжая ворошить сумку. — Но друзья зовут меня Эли.

— Га… годится, — едва не проговорился Габриэль.

— Что «годится»? — не поняла она.

— Ну, я хотел сказать, разве спирфлам не годится для того, чтобы развести костер?

— Не говори чепухи. Янтарь сразу все спалит до пепла.

Спирфлам, заслышав свое имя, повернул голову. А Габриэль, вспоминая огненную атаку Янтаря, подумал, что слова наездницы не лишены смысла.

— О, нашла, — обрадовалась она, вытаскивая из сумки кресало и кремень, связанные между собой нитью.

— Ксэнтус… меня зовут, — представился Габриэль.

Ему хотелось назвать свое настоящее имя. Но его нужно было хранить в тайне. Легкомыслие, с каким он полностью открылся Лоис, однажды чуть не привело к трагедии. Да и Элизабет могла заподозрить его во лжи, назовись он именем бездарей.

— Пока я выгребаю монеты, не мог бы ты разгрузить вторую сумку? — вежливо попросила она.

— Для чего?

— Не знаю, как ты, а я не люблю спать на голодный желудок, — ответила она, звеня монетами. — Там еда, вода и хворост. С костром будет теплее и уютнее. Все произошло так быстро, что я не успела как следует подготовиться. Но главное — ты теперь далеко от Блэкпика.

— Я не про это. Для чего ты спасла меня? Зачем?

— Кажется, я уже говорила, что спасала не тебя. И пока ты не согласишься мне помочь, я больше ничего не скажу.

Справедливо, рассудил Габриэль. Он бы, наверное, поступил так же, но все равно остался недовольным. Что он знал о спутнице, кроме того, что она спасла его и летала на спирфламах? Ничего. Поэтому решил добиться хоть какой-то ясности и с раздражением спросил:

— Помочь в чем?

— Для начала разгрузи сумку. — Элизабет вытащила пару монет и с озабоченным видом сунула их в карман.

— Ладно, — пожал плечами Габриэль.

Он обошел спирфлама и раскрыл сумку, где лежала связка хвороста, небольшой бурдюк и узелок с едой. От узелка пахло яблоками, хлебом и медом. Габриэль быстро опустошил сумку и вернулся к наезднице. Она продолжала выбирать монеты, набивая ими карманы.

— Костер разведешь? — услышав его шаги за спиной, спросила Эли.

— Разведу.

— Тогда держи, — она положила в руку Габриэля трут, кресало и кремень и опять уставилась в раскрытую сумку.

Мэйт вставил светящийся жезл в петлю у седла, чтобы Элизабет было проще копаться в сумке, и пошел разводить костер. Ночь обещала быть интересной.