Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России

После окончания речей почетный караул дал залп над могилой, чтобы почтить память бывшего армейского капитана. Десантники заколотили гроб, и каждый из провожающих бросил на него горсть земли.

В течение нескольких дней после похорон Моторина учителя Ульяновска испытывали чувство безысходности. Занятия возобновились, но зарплату за вторую половину сентября, которую пообещали заплатить в качестве условия окончания забастовки, так и не выплатили. Подавленные своим поражением, учителя снова стали одалживать деньги. Учителям казалось, что они на пределе. В том, как закончилась забастовка, была какая-то горькая символика. Почти 500 учителей потратили много сил на эту голодную забастовку, все они рисковали своей жизнью, но единственной зарплатой, которую заплатили в полном объеме, была зарплата Моторина, выплаченная посмертно.

10. Владивосток

Здесь, уже на краю земли, наш последний шанс построить свою жизнь — дальше идти некуда.

Джоан Дидион. Играй, как написано

Январь 2001 года

Ледяной ветер дул с Японского моря, и, когда температура упала до –20° С, снег стал заносить крыши жилых зданий. Люди и машины скользили по льду, покрывшему владивостокские тротуары и улицы.

В доме № 13 по улице Часовитина пенсионерка Фаина Кобзарь сидела на кровати, а ее муж-инвалид Иван Иванович, лежа под одеялом, дрожал от холода. Стоявший в нескольких метрах от кровати электрообогреватель с красновато-оранжевой решеткой давал мало тепла. «Когда есть электричество, обогреватель всегда включен, — объяснила Фаина. — Благодаря ему температура в комнате бывает 8 или 9 градусов».

Днем раньше на три часа было отключено электричество, и здание, как и тысячи других во Владивостоке, заледенело. Фаина сказала, что обложила пластиковыми бутылками с горячей водой парализованного после инсульта Ивана Ивановича и накрыла его одеялами.

Сегодня дела обстояли лучше, но Иван Иванович лежал в постели в меховой шапке, свитере и ботинках, и Фаина приложила бутылку с горячей водой к его неподвижным ногам.

Иван Иванович попытался добавить что-то. Но ему сложно было описать, каково жить в холоде. Едва начав говорить, он заплакал. Двенадцатиэтажное здание на улице Часовитина, в котором жили Кобзари, было построено в 1988 году судостроительным заводом «Дальзавод», на котором они проработали 50 лет: она учетчицей на лесопилке, а он в ремонтном цеху, где занимался восстановлением подводных лодок. После развала Советского Союза обслуживание дома, в котором они жили, прекратилось. Трубы заржавели и засорились песком. В 1994 году здание было передано городу, но это ничего не изменило, обслуживание его не улучшилось, и в 1996 году отопительная система полностью вышла из строя: жителям дома, включая ветеранов Курской и Сталинградской битвы, пришлось согреваться с помощью электрических обогревателей и электроплитами.

Городские власти начали ремонтировать отопительную систему в декабре 2000 года. Через несколько недель температура упала до –40°, и работа прекратилась. Город пообещал возобновить ремонт в «ближайшем будущем».

«Я не думаю, что мы доживем до весны, — сказала Фаина. — Раньше электрообогреватель немного согревал нашу комнату, но в этом году иногда на целый день отключают электричество, поэтому мы просто обречены»[113].

Ситуация, аналогичная положению семьи Кобзар, была характерна для многих жителей Владивостока и Приморского края зимой 2000–2001 гг. С годами инфраструктура области ухудшилась, и дело дошло до того, что во многих районах не было центрального отопления. В январе 2001 года отключение электричества в Приморье стало массовым явлением, и иногда его не было по 21 часу в сутки. Такое отключение, в свою очередь, препятствовало отоплению зданий, в которых все еще функционировала система центрального отопления. Без электричества нагревательные станции не обеспечивали подачу горячей воды, а из-за страшного холода трубы замерзали и лопались.

Поскольку многие районы Приморья оказались без электричества и отопления, школы и медицинские учреждения закрылись. Мэр Владивостока Юрий Копылов признал, что «энергетическая система Приморья развалилась». Его признание явилось одним из немногих правдивых оценок ситуации, сделанных приморскими властями, и стало логическим завершением массового грабежа одного из богатейших районов России.

Ограбление города совершалось криминальной олигархией под началом губернатора Евгения Наздратенко, который, находясь в 10 000 километров от Москвы, установил свою собственную систему тоталитарного правления.

В августе 1992 года, когда предприятия начали свободно устанавливать экономические связи по своему усмотрению, 213 директоров самых больших предприятий Приморья, в большинстве своем заводов оборонной промышленности, организовали Приморскую корпорацию производителей товаров (ПКПТ), мнимой целью которой была помощь делу перехода к рыночной экономике.