Тьма наступает

— Тихо! — шикнула она, когда Счастливчик забился и завертелся под ней. — Все будет легче, если ты не будешь сопротивляться!

Сердце Счастливчика колотилось так, что грозило сломать ребра, но на какой-то миг он в самом деле оцепенел, охваченный паникой и смятением. Краем глаза он увидел, как съежились Собачки-на-поводочке. Солнышко не выдержала и залилась своим визгливым ойкающим лаем. Марта отвернулась и горестно завыла басом.

Верная Белла снова осмелилась заступиться за брата:

— Пожалуйста, отпустите его, это несправедливо! И неразумно! Зачем калечить пса, чтобы после этого он не смог ни охотиться, ни защищать нас? Какой смысл творить такое?

— Охотиться? Защищать нас? — рявкнул Альфа. — Омеге никогда не придется брать на себя столь почетные обязанности! К тому же я не собираюсь его калечить. — Губы полу волка разъехались в стороны в зловещем оскале, и он сделал шаг к Счастливчику, который снова забился, вырываясь из лап Кусаки и Лапочки. — Всего лишь один хороший укус. Такой, какой он до конца дней своих не забудет!

Собаки залаяли вразнобой, охваченные страхом и кровожадным возбуждением. Полуволк шагнул ближе, грозно возвышаясь над Счастливчиком.

— Наберись храбрости, предатель! — насмешливо осклабился он. — Пришло время ответить за свои дела! — Его желтые глаза вспыхнули свирепым волчьим огнем, длинный язык неторопливо прошелся по белым клыкам, облизывая их в предвкушении расправы.

«Нет! Я не позволю тебе сделать это! — с внезапной вспышкой ярости подумал Счастливчик. — Я не буду твоей покорной жертвой!»

Он забился, выгибаясь дугой, и с такой силой замолотил лапами, что Лапочка невольно разжала пасть. Тогда он зарычал и с силой ударил ее передними ногами. От неожиданности Лапочка опрокинулась на бок, и Счастливчик вырвался из-под нее, заставив Кусаку отскочить. Он вскочил и со всех лап бросился на стоящих кольцом собак.

На бегу он бросил отчаянный взгляд через плечо. Его выходка определенно застала полуволка врасплох. Альфа настолько привык к безоговорочному повиновению, что оказался не готов к такому наглому вызову. Растеряв свою обычную пугающую невозмутимость, он бешено залаял, глядя, как Счастливчик вихрем проносится мимо Беллы и Дейзи, не сделавших ни малейшей попытки его остановить. Но Лапочка… Лапочка выглядела удивленной и даже расстроенной.

«Прости, Лапочка! Но я не могу здесь остаться!»

И все-таки Счастливчик замешкался, глядя на нее, всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы стремительная Кусака бросилась в атаку.

Счастливчик напружинился, чтобы сбросить ее с себя, но тут огромная тяжесть обрушилась на него сверху. Густая бурая с черными подпалинами шерсть закрыла ему обзор, а когда Счастливчик с трудом повернул голову, то громко взвизгнул, увидев над собой вытянутую морду Бруно. Это его сильное и тяжелое тело прижимало Счастливчика к земле.

Он снова взвизгнул — на этот раз не от боли, а от изумления.

«Бруно? Верный друг Бруно?»

Это было невероятно. Но это была правда. Вскоре к Бруно подскочила Лапочка, наступила передними лапами Счастливчику на шею. Теперь его держали уже трое, а значит, все было конечно.

Остальные собаки плотным кольцом обступили Счастливчика и залились истерическим лаем.

Маленькая Солнышко в панике крутилась на месте, то и дело подскакивая, а Микки отступил на несколько шагов, схватив в зубы свою драгоценную перчатку.

Тень Альфы упала на Счастливчика, и он содрогнулся, увидев над собой блестящие клыки.

— Среди нас живет предатель! — неторопливо начал Альфа, уже успевший вернуть себе привычное хладнокровие. — По традиции он должен быть заклеймен, чтобы все знали, что он совершил. Как ваш Альфа клеймо должен поставить я!

Счастливчик закрыл глаза. Как бы ему ни было больно, он ни за что не подаст виду! Он не заскулит, не завоет и не завизжит, когда страшные клыки полуволка вопьются ему в бок — ни за что на свете он не позволит Альфе насладиться его страданием!

Альфа наклонился к самому уху Счастливчика и негромко прорычал:

— Забудь о свободной жизни, предатель! Отныне до конца своих дней ты будешь известен, как презренный предатель! Ни одна собачья стая никогда не примет тебя! Так что скажи спасибо, что я жалую тебе хотя бы место презренного Омеги!

С этими словами он опустил голову, приготовившись вонзить клыки в шкуру Счастливчика.

И тут раздался оглушительный звук, похожий на звон бьющегося прозрачного камня. И стало холодно.

Альфа замер. Звук стремительно нарастал, пока не достиг почти невыносимой пронзительности. Он когтями впивался в мозг, леденил кровь в жилах.

Счастливчик чувствовал, как бешено колотится сердце Лапочки, навалившейся на него сверху, слышал, как жалобно заскулила бесстрашная Кусака. Даже Бруно растерянно тявкнул.

Счастливчик закатил глаза к небу. Там не было ничего страшного, обычная голубая бесконечность. В следующее мгновение воздух всколыхнул еще один звук. Он доносился со стороны покинутого города и напоминал раскат грома, только был гораздо продолжительнее, басовитее и страшнее.

Собаки истерически залаяли.