Тьма перед рассветом

Настал час расплаты. Потрясенный до глубины души, ужасаясь глубине собственного падения, молодой Лейтон внезапно исчез, словно растворился в ночи, провожаемый угрозами безжалостных кредиторов и презрительным смехом прежних друзей. Он стыдился самого себя и собственное имя стало для него символом позора.

Но прежде, чем исчезнуть навсегда, он в порыве отчаяния поставил на кон последнюю оставшуюся у него золотую гинею в безумной надежде одним ударом вернуть себе бесценное достояние семьи, которое, как вода, просочилось у него между пальцев. Но счастье повернулось к нему спиной и он проиграл все. И то, что веками принадлежало его предкам и было завещано ему, теперь стало собственностью другого.

Этот день стал самым мрачным в жизни Лейтона. Даже смерть в эту минуту показалась бы ему избавлением. Он и не догадывался, что именно с этого момента его жизнь круто изменится. Мысль о спасении показалась бы ему безумием. Ведь негодяй, ставший свидетелем его последнего унижения, грубый мужлан, полный презрения к никчемному аристократу, был несомненно счастлив видеть бесславный конец потомка некогда славного рода. Это был простой капитан, с дурными манерами, достаточно жестокосердый для того, чтобы не поверить в обещание джентльмена расплатиться при первой же возможности. Он лишь расхохотался в лицо Лейтону, заставив изнеженного, надушенного лорда стать простым слугой на Пердите, его корабле, чтобы отработать долг до последнего пенса.

А Пердита, бригантина капитана Седжвика Кристофера не имела ничего общего с пузатыми, изъеденными червоточиной купеческими кораблями. Это был шестнадцатипушечный корабль, а официальное каперское свидетельство, хранившееся у капитана, позволяло безнаказанно уничтожить любое судно, на которое пало бы подозрение в неповиновении Короне. И пока Англия и Франция, не в силах решить свои разногласия миром, истекали кровью в Семилетней войне, Пердита рыскала по морям, умножая славу своего короля и благополучие своего капитана.

Ничего не зная об этой стороне жизни, которая показалась ему сродни аду, ещё не придя в себя после собственного недавнего разорения, изнеженный юный лорд вдруг неожиданно почувствовал, что должен выжить любой ценой. Дав зарок исполнить все, к чему обязывали его честь и фамильная гордость, Лейтон принял свою судьбу, твердо зная, что придет однажды день, когда он вернется, чтобы отомстить за позор, выпавший на его долю. Его месть будет страшна и никому не удастся избежать возмездия.

Первые дни и месяцы в открытом море стали для него не только тяжким испытанием, они сослужили и хорошую службу, ибо закалили его и сделали зрелым мужчиной, способным переносить лишения без единого слова жалобы. Он, от рождения стоявший на самой вершине социальной лестницы, теперь безропотно драил палубу, смывая кровь и грязь, а рядом с ним орудовал шваброй загорелый оборванец. Лейтон узнал, каково закоченевшими руками убирать паруса, когда от усталости и соленых брызг режет в глазах и уже невозможно отличить холодное серое небо от серо-стальной пучины моря. Вскоре он стал канониром, и в бою, когда матросы готовились кинуться на абордаж, от Лейтона зависело многое. И когда, промерзнув до костей и полуживой от усталости, он валился на койку в тесном и душном кубрике, единственное, что давало ему силы выжить, была мысль о мести.

Проходили годы, он доказал и другим и самому себе, что вполне способен выжить на борту Пердиты, став из обычного матроса, драившего палубу, сначала марсовым, затем рулевым и, наконец, капитаном брига. И, что самое важное, ему удалось заслужить уважение своей команды.

Но ещё удивительнее было то, что Данте Лейтон уважали не только матросы. Даже в глазах Седжвика Кристофера появилось нечто похожее на восхищение этим человеком. А ведь дружбой с ним могли похвастать немногие. Суровый, угрюмый, иногда даже жестокий, Седжвик Кристофер стал признанным командиром, едва ступив на палубу корабля. Его маленькие, пронзительно-синие, как морские глубины, глаза замечали все вокруг, а когда он, окинув недовольным взглядом такелаж или палубу, переводил мрачный взгляд на кого-то из матросов, даже закаленных морских волков бросало в дрожь. Его приказы ловили на лету. Он не прощал ни малейшего промаха, всегда карал жестоко за малейшую провинность, но команда молилась на него и не променяла бы ни на кого другого, ведь Седжвик Кристофер слыл справедливым и честным человеком, а кроме того, лучшим капитаном из всех, кто когда-либо ступал по палубе каперского корабля. А это было, пожалуй, самое главное, ведь не было дня, когда бы смертельная опасность не грозила капитану и команде брига.