Тьма после рассвета

Елена схватила мужа за рукав, умоляюще заглянула в лицо, суровое и непреклонное.

— Володя, с ним нужно помягче… Он такое пережил… Ему необходима помощь специалиста…

— Ремня ему нужно, а не специалиста, — отрезал Владимир Александрович. — И пусть не придуривается.

Оттолкнув жену, он решительно направился в комнату сына.

Елена обессиленно опустилась на стул и заплакала. Володя прав, спору нет, любой намек на психиатрию рядом с твоей фамилией, если ты сам не врач, — это клеймо, пятно на репутации, крест на карьере. У тебя не будет хорошей должности, а значит, не будет и связей, достатка, благосостояния. И ты никогда не попадешь на работу за границей, не поживешь нормальной красивой жизнью, не купишь хороших вещей, не поездишь на иномарках. Рухнет все, что они с мужем выстраивали столько лет! У их сына нет будущего. Если Володя не сможет сейчас уговорить его, привести в чувство, то все пропало. Те милиционеры, которые вчера нашли Сережу у какой-то сумасшедшей, уже и так сомневаются в его психическом здоровье, и обязательно нужно, чтобы Гордеев, который придет через два часа, увидел здорового умненького мальчика, который полностью владеет собой и толково и обстоятельно отвечает на все вопросы. Только это может их спасти, только это.

Она была так расстроена, что совершенно забыла о своем намерении прямо с утра позвонить Татьяне Муляр.

***

Домой Виктор Гордеев вернулся накануне очень поздно, жена и сыновья давно спали. Он рухнул в постель и моментально заснул, крепко и без сновидений. Проснулся физически разбитым, но в хорошем настроении, с аппетитом съел шесть блинчиков с творогом, шутил с женой Наденькой и от души благодарил ее за дельные советы.

— Неужели помогло? — удивлялась Надежда Андреевна.

— Мы же нашли парня. Значит, помогло. Уж не знаю, из каких соображений, но, похоже, он действительно просто не хотел возвращаться домой. Его родители даже за потерянные ключи ругали и наказывали, а тут он девочку потерял, подружку! Понятно, что мальчик боялся возвращаться. Насчет вины и стыда мы пока не выяснили, но вполне может оказаться, что ты и в этом была права.

— А сам он что говорит? Как объясняет, почему не стал возвращаться?

— Да ничего не говорит, — с досадой ответил Гордеев, наливая себе чай. — Молчит.

— Вот как… — задумчиво протянула жена.

В целом день складывался вполне удачно, во всяком случае, поначалу. Перед тем, как ехать к Смелянским, Виктор явился на службу, предстал пред ясными очами начальника, сдержанно доложил об успехах. Начальник сообщил, что решение о составе следственной бригады принято, бригадиром, то есть руководителем, назначен следователь по особо важным делам Следственного отдела Московской городской прокуратуры, он же принял к производству уголовное дело, возбужденное в области следователем Рыкаловым, и объединил его с делом о тульском разбое.

— Я думал, главным будет следователь из Тулы, — удивленно заметил Гордеев. — В Туле состав более тяжкий, а если учесть, что при задержании у преступников обнаружен ствол, то там может быть не просто разбой, а бандитизм, а это куда сильнее, чем то, что эти деятели натворили у нас.

— Много ты понимаешь, — фыркнул начальник. — Наш следак возбудился с хорошим запасом прочности, сделал сто вторую через пятнадцатую и сто семнадцатую тоже через пятнадцатую.

— Покушение на убийство двух и более лиц и покушение на изнасилование? — изумился Виктор. — С какого перепуга? Что, Хвощев начал давать показания и признался, что собирался изнасиловать и убить девочку? Уже нашли того, кто похитил детей, и доказали, что он планировал именно убить Смелянского?

— Ну, это я не знаю, в чем он там признался, следователю виднее. Вот поговоришь с мальчишкой и все у него выяснишь, кто там что планировал. И вообще, Гордеев, прекращай лезть в следственную работу, ты опер, разыскник, вот и занимайся своими прямыми обязанностями.

В общем, все понятно. Снова чувствуется мохнатая мускулистая лапа Комитета. Они и раньше были влиятельной силой, недаром же Андропов много лет подковерно воевал с министром внутренних дел Щелоковым, стараясь отодвинуть его от Брежнева, чтобы ограничить возможности. Теперь и прокуратуру хотят под себя подмять. Они теперь главные в стране, захотят всем рулить. Им нужен именно московский следователь, а для этого необходимо, чтобы московские эпизоды выглядели более тяжким составом. Наверное, тщательно выбирали кандидатуру, которую можно «настойчиво рекомендовать». Послушного, управляемого, не задающего лишних вопросов, преданного делу защиты интересов государственной безопасности. Главное, чтобы в момент возбуждения уголовного дела составы выглядели внушительно, а там потихонечку покушение превратится в приготовление, квалифицированное убийство двух и более лиц — в простое убийство без квалифицирующих признаков, изнасилование станет развратными действиями… Но пока это все произойдет, следователь успеет допросить, кого надо и о чем надо, закрепит показания протоколом, и Комитет отстанет от него. Простая схема.

***