Тьма после рассвета

— Хорошо бы получить доступ в квартиру Муляров. Если следователь вынесет постановление об обыске на предмет обнаружения личной переписки пропавшей девочки, я смогу покопаться во всех бумажках. Вы же знаете, Валерий Викторович, наш контингент очень любит прятать рукописи и подпольные издания среди книг и вещей своих детей. У них почему-то считается, что дети — это святое, и в их вещах рыться не будут. Нужно, чтобы следователь отрабатывал версию о причастности взрослого человека, который познакомился с девочкой и начал склонять ее к побегу из дома. Тогда основания для обыска и детального осмотра всех вещей будут железные, никто ничего не заподозрит. Записки, подарки, все такое. Мы можем в этом смысле надеяться на следователя?

Валерий Викторович развел руками и слегка приподнял брови.

— Дружок, ты переоцениваешь наши возможности. Мы, конечно, можем многое, но не все. Указание мы организовали, а уж как его будут выполнять… Следователя подобрали грамотного, квалифицированного.

— И управляемого?

— Не зарывайся, дружочек. Ты хочешь и то, и другое, и можно без хлеба, да? Так не бывает, сам знаешь. Дело тухлое, возбуждаться не на чем, если строго по закону, а чтобы закон в такой ситуации обойти и не подставиться, нужны хорошие мозги и высокий профессионализм. Ты много видел управляемых профессионалов?

— Ну да, — согласился Носилевич. — А если помочь?

— Есть варианты? — оживился начальник.

— Ну… — Кирилл пожевал губами в задумчивости, — есть прорехи, которые можно подлатать. Оперативники из Краснопресненского опрашивали одноклассников, мне Разин рассказывал, но там есть щелочки, в которые мы могли бы втиснуться. Кто-то торопился, и с ним поговорили совсем коротко, кто-то болел, и родители стояли над душой, чтобы ребенка не сильно тревожили, а кого-то и вовсе пропустили. В общем, вполне реально найти, с кем поработать. Девочка-то красивая, крупная, с формами, раннего созревания. Потом, конечно, дело прекратят за отсутствием события преступления, но главное — возбудят и дадут нам возможность работать. Ну, может, следаку выговорешник влепят за необоснованное возбуждение, но это ведь небольшая цена за раскрытие государственного преступления. Все-таки мы с вами занимаемся крайне важным делом, при котором жертвы не имеют значения.

— Разумеется. Особенно когда эти жертвы приносят другие, а не ты, — хмыкнул Валерий Викторович. — Хорошо, пиши план мероприятий и свои предложения. Пятнадцати минут тебе хватит? Тянуть нельзя, нужно все сделать уже сегодня вечером, чтобы следователю было о чем подумать до утра. Так что поторапливайся. Пятнадцать минут.

— Лучше двадцать, — улыбнулся Кирилл.

— Я сказал: пятнадцать, — жестко произнес начальник. — И не торгуйся, времени в обрез.

— Есть, товарищ полковник. Могу идти?

— Погоди, еще два слова. Этот твой источник, актриса, из-за которой ты устроил сыр-бор, чтобы с ней не столкнуться… Как ее? Янишина, кажется?

— Так точно, Жанна Янишина.

— Я запросил в бухгалтерии ведомости, посмотрел, во что она нам обходится. Многовато.

— Она — ценный источник, Валерий Викторович, и я вынужден постоянно ее поощрять.

— Ну-ну… Давай-ка, устрой мне контрольную встречу с ней, хочу сам убедиться, что она действительно обладает информационными возможностями. Заодно и проверю, как ты ее поощряешь.

— Обижаете, товарищ полковник.

— Не обижаю, а проверяю прочность собственного стула. Ты же помнишь недавний скандал с майором из четвертого отдела?

Кирилл кивнул. Конечно, он помнил. Да об этом все управление знало. Многие оперативники этим пробавлялись, и у них в Комитете, и в милиции. Обычная практика. Агентура бывает платной и полуплатной. Агент-платник — это высший пилотаж, он профессионал и ежемесячно получает зарплату за свою работу, но такие агенты бывают только у самых крутых оперов и на самом верху. Остальные источники получают деньги только тогда, когда приносят своему куратору по-настоящему ценную информацию, которая оказалась полезной при раскрытии преступления или розыске преступника. Чтобы получить в бухгалтерии деньги на оплату такого агента, нужно составить бумагу по строго определенной форме, приложить саму информацию, получить резолюцию руководства. Все строго. Но жизнь показывает, что чем строже регламент, тем больше находится изворотливых умов, придумывающих, как этот регламент обойти. Можно, например, нарыть важные сведения самостоятельно или получить случайно из стороннего источника, подать это как информацию, добытую негласным аппаратом, оформить бумажки, получить денежки и поделить. Есть и другие варианты, они всем известны. Но если опер попадается, то по шапке получает и он сам, и его непосредственный начальник как не сумевший должным образом осуществлять контроль за деятельностью своего подчиненного.