Тьма – посвящённым

– Между «украл» и «похитил», если ты еще не в курсе, нет особой разницы. Уж я-то знаю. Далее. Если ты не видел, как Лео забрал мечи, с такой хрупкой категорией, как частная собственность, следует обходиться с предельной осторожностью. Речь идет не о мелком воришке, а о члене Клана, Истинном, потомственном бароне, наконец. И в-третьих, Гримо, с чего ты вообще взял, что мне будет интересно слышать о этом бездельнике, шуте и паяце?..

Морлок шаркнул ножкой.

– Это… одно лицо?.. – чуть слышно спросил он. И тут же поправился: – Я не знал, что он – барон…

– Ладно, это абсолютно не важно. Не бери в голову, старина. Я явился совсем не затем, чтобы донимать тебя спорами о своих долгоживущих, кол им в одно место, родственниках. – Вампир сделал широкий жест, будто бы намеревался обнять Гримо (но не обнял). – Эта встреча состоялась по иному поводу.

И – загадочно умолк, как умеют лишь кровососы. Аккурат перед тем, как поставить жертву в известность относительно своей противоестественной сущности каким-нибудь издерганным штампом о бессмертии и плате за оное.

Морлок заворожено уставился в два бездонных зрачка, два ружейных дула, откуда, в свою очередь, на него смотрело нечто холодное и скверное, живущее и живучее, вопреки тому, что ему уже давно самое место в глубокой могиле.

И – вздрогнул, когда раздался хлопок закрывающейся автомобильной двери, прогремевший в ночи, словно выстрел. Это позволило Гримо самую малость ослабить путы, сбросить наваждение, и гуль покосился в ту сторону, где, как ему показалось, находилась гипотетическая дверь, и еще более гипотетический автомобиль.

«Еще более» оттого, что минуту назад Гримо не замечал там никакого авто, следовательно, ему неоткуда было взяться и сейчас. Но – вуаля!.. – он был там, точно по ошибке выпал из цилинда фокусника вместо обещанного кролика: большой, черный, пышущий мощью, лоснящийся сотнями лошадиных сил, и непреодолимо напоминающий катафалк. «Эдакий Дракула-мобиль», – решил гуль.

А еще – все четыре двери были закрыты. Не удивительно, потому как по какой-то зловещей, ускользающей от понимания причине Гримо услышал звук закрывающейся, а не открывающейся двери, хотя не приходилось сомневаться, что в определенный момент она все-таки открывалась. Чтобы выпустить из салона Нечто.

Более необычного вида существо морлок и не припомнил. Вероятно, он удивился бы меньше, если бы посреди улицы совершила бы эффектную посадку летающая тарелка, и из ее недр затем появились бы представители инопланетной цивилизации, принявшие гуля за высшую разумную форму жизни Земли.

Сие происшествие, по крайней мере, было бы обыденно (в узком ракурсе антинаучной фантастики) и вполне объяснимо (за исключением того, что касалось «высшей разумной формы»). Но никак не то, что предстало глазам Гримо.

Это нечто, или, вернее было бы сказать, некто, очень старался, чтобы выглядеть как Смерть из фильмов ужасов, режиссеры которых бились в истерике при слове «бюджет», для чего разжился где-то весьма нафталинного вида маскарадным костюмом. Эдакое хламидообразное облачение посредственного черного цвета, пыльные нагромождения коего казались единым текстильным монолитом. Но нет – по бокам едва-едва угадывались рукава, а сверху нависал капюшон.

Что касалось телосложения… существа (морлок мысленно назвал его именно так, потому как не представлял, что за человек мог по собственной воле облачиться в ТАКОЕ, вампира же, вероятно, не удалось бы заставить и под колом), то и здесь ничего определенного сказать было нельзя. Помимо, пожалуй, того, что Гримо (преданный фэн «Секретных материалов») ловко классифицировал его как гуманоида, то бишь, человекообразную образину неопределенной внешности.

Где-то там, в глубинах хламиды, были руки, ноги, и что-то еще, судя по всему, некая ручная кладь, из-за чего подол одеяния как-то неправильно задирался и на эту самую кладь ниспадал. Со стороны выглядело крайне зловеще, и морлок даже поежился. Ни обуви, ни кистей рук, ни головы видно не было.

А еще – существо передвигалось какими-то рывками, будто пребывало под гнетом собственного тела. Эта дерганая ходьба напоминала первые черно-белые фильмы – о существах, живущих в миллиметре от границ кинопленки, в просветах между кадрами, в деятельной зыби, бущующей меж «паузой» и «воспроизведением».

«Всякая марионетка лютой завистью позавидовала бы такой грации», – в несвойственной ему поэтичной манере подумал Гримо. Он даже задрал голову, силясь обнаружить – где-то на крышах, между печных труб, на фоне бархатной тьмы, скупо усыпанной песчинками звезд, – призрачного, но могущественного кукловода. После чего повернулся к тому, кого именовал «господином».

Да вот же он, хотя в его руках нет никаких нитей.

– Кто это?.. – спросил морлок.

– Это?.. – Вампир обернулся, точно не слышал ни выстрела двери, ни шагов. – А, это мой друг. Приятель. Не обращай на него внимания, Гримо, у нас другие дела.