Тьма придет за тобой

Счастье длится не долго. Тополи не дает больше кредитов. Его новый вышибала не доверяет Ронсу. Ньюмари понимает, что не может без игры. Его бизнес начинает давать трещину, которая расползается, разрушая все ранее созданное — все, что он любил раньше и любит сейчас. Они ссорятся с Суэрой. Ньюмари пьет, проигрывает, злится. Маленький Байден больше не смеется, встречая отца. Их жизнь постепенно превращается в ад.

Суэра устраивается на работу в кафе, потому, что Ронс уже не способен платить по счетам. Маленький Байден все вечера проводит один дома. Рисуя пальцем на запотевшем окне, он мечтает о том, что папа снова станет прежнем, и они не будут ссориться с мамой. На кухне будут цветы и мамина любимая скатерть в красную клетку, запах ягодного пирога или жареной курицы.

Вместо этого — пьянство отца, долги, рассыпающаяся, как карточный домик, жизнь, казавшаяся, совсем недавно, настоящей, счастливой. Байден еще не понимает, что это маски, которые не могут вечно цепляться за лица его родителей.

Однажды в доме погас свет. Мальчик зажег керосиновую лампу, расположившись, по своему обыкновению, возле окна. С неба, словно танцующие ангелы падал снег. Зима. Темнота, которую он никогда не боялся. Неприятный мужчина с дымящейся сигарой во рту внимательно изучает окно, из которого на него смотрел Байден. Мальчик заметил, что незнакомец ждет кого-то и почему— то решил, что его отца. Высокий парень с рыжими волосами медленно прогуливался возле дома, пока не появилась машина отца. Байден увидел, как запаниковал отец, теперь он выглядит таким жалким. Мальчик сжал кулачки и отвернулся. Он думал о маме, и ему очень захотелось убежать к ней, чтобы больше никогда не оставаться одному. Не ждать, не разговаривать с птицами за окном, с игрушками, которые всегда молчали. Байдену было шесть. Друзей у него не имелось, так как в этом доме никого не было подходящего возраста, только вечно орущие младенцы, да взрослые ребята.

Он посмотрел на часы. Мамы все еще не было. Ключи. Они находились в шкафчике в прихожей. Байден отлично знал, где это. Теперь ему хотелось одного — найти маму. Он набросил потрепанное пальто на худенькие плечи, пальто было оставлено маминой подругой, у которой сын был старше Байдена. Однако оно было теплое, как и кепка, у которой отвороты отлично закрывали уши. Он видел, что папа и незнакомец о чем-то спорят, Нюмари не заметил проходящего мимо сына. В его затуманенном взгляде читался крик о помощи.

— Из-за тебя я попал в настоящее дерьмо, Тэо… или как там тебя!

— А ты разве выбирался из него? Идем, Тополи хочет видеть тебя. Он схватил отца за шиворот и, притянув к себе, ударил в живот.

— Папа! — вырвалось испуганно и слишком громко. Тэо, обернувшись, рассмеялся.

— Твой щенок?

— Байден… — новый удар заставил Ронса скорчиться от боли, — беги малыш!

Это был последний день. Последняя ночь. Мальчик бежал по заснеженному городу. Слезы казались позорным происшествием, и он вытирал их покрасневшими от холода руками. В кафе было все разгромлено, столики перевернуты. Перепуганные официантки наперебой рассказывали полицейским о людях в масках и о том, что Суэре Нюмари стало плохо.

Доктор Крисс больше не хотел будоражить память. Он помнил, что мама потеряла ребенка. Отец стал похожим на призрак. Они снова помирились с мамой, но теперь все было по-другому. Они больше не улыбались. Мама больше не работала, она смотрела телевизор и готовила на кухне. Ее еда потеряла свой вкус и стала похожей на картон. Байдену казалось, что сырость и сумерки полностью завладели их домом. Отец больше не играл. Он пропадал на несколько дней, потом возвращался, мальчик не знал, чем теперь занимается папа.

— Уильям Крисс, — он вздрогнул от голоса новой учительницы в Даргинфилльской школе. Одноклассники с интересом слушали слезливую историю жизни Байдена. Отец все-таки помог полиции сделать все, чтобы Тополи оказался за решеткой. Только о Тэо никто больше не слышал. До того дня, как Доктор Уильям Крисс не познакомился с новым пациентом Оливером Филом.

Он еще не верил, что Тэо Джанко вернулся. В то время он не знал кто он. Что он. Доктор Крисс посмотрел в окно, черной птицы не было, в душе что-то больно царапнулось, воспоминанья не хотели отпускать. Он медленно поднялся и, опустившись в мягкое кресло, налил себе выпить. Он знал, что с этим главное не переусердствовать. Усмехнулся. Сделал пару глотков и, откинувшись назад, закрыл глаза.

Вечерний Булеш распахнул свои объятия для бродяг и шлюх, раздавал деньги нищим и забирал у богатых, рисовал, красками огней, причудливые образы на воде, заточенной в каменные берега. Отец Ганкель быстро шел мимо многоголосой толпы у бара. Порок и грехи большого города колючим покрывалом цеплялись за его одежды. Он торопился в мотель, где хотел немного отдохнуть перед завтрашним днем. Ганкель вытащил ключи. Замок плохо поддавался, но потом, скрипнув, сдался и щелкнул, отрывая дверь. Он очень устал и, не разуваясь, прошел на середину комнаты к старому креслу возле телевизора, которое, громко, икнув, впустило его в свои объятия.