Тьма сгущается перед рассветом

Томов почувствовал себя неловко. Когда он и Захария вышли во двор, неся станок на ломе, как на коромысле, и подошли к арке, под которой стояла легковая автомашина, шофер уже открыл дверцу и откинул тент. Машина показалась Илье знакомой, но вглядываться было некогда… А когда они стали опускать в кузов станок, чтобы уложить его на заднее сидение, Илья чуть было не уронил лом от неожиданности: с той стороны, где был Илиеску, перенял у него лом Морару. Аурел улыбался — он давно знал об участии Ильи в подпольной работе, и, конечно, Захария привлек Томова не без предварительной консультации с Морару.

Когда машина с поднятым тентом миновала центральные улицы и выехала на незнакомое Илье шоссе, все облегченно вздохнули. Илиеску закурил и осведомился, как себя чувствуют ня Киру и Томов. Но хотя старик сидел согнувшись в три погибели рядом со станком, а Томов, зажатый между кассетами со шрифтом, держал в руках банку с краской, оба были довольны благополучным исходом дела.

Илья, все еще под впечатлением неожиданной встречи с Морару, признался товарищам:

— А я еще ломал голову, как мне подойти к Морару, чтобы привлечь и его к нашей работе!

Все рассмеялись.

Вдруг Морару свернул на обочину шоссе и затормозил.

— Неужели скат?! — испуганно сказал он и выскочил из машины.

— Только этого сейчас не хватает, — проворчал ня Киру. Аурел, уже вернувшийся, выключил мотор и погасил свет.

— Точно, правый задний… Давно у меня не было проколов.

— А запаска есть? — озабоченно спросил Илиеску.

— Есть! Мы сейчас быстро сменим, — успокоил его Морару, доставая из-под подушки переднего сидения инструмент.

Илиеску отвинчивал с диска гайки, Илья искал камни, чтобы подложить под колеса, а Морару в это время снимал запасное колесо. Один только ня Киру сидел в машине и нервничал. Когда камни были подложены и Захария стал поднимать машину на домкрат, сзади показался сноп света, приближавшийся с каждой секундой. Вскоре мимо них пронеслись легковая машина и полупассажирский автобус.

Морару посмотрел им вслед, подкатывая запасное колесо.

— Машина префектуры полиции…

— Да нет, по-моему, это был автобус, — ответил спокойно Захария, принимая от Морару колесо.

— Ну что ты… Это точно полиция. Есть у них такой полуоткрытый с боков автобус… Видел я его не раз днем, — отозвался Морару, устанавливая колесо.

— Возможно, — чувствовалось, что Илиеску хочет прекратить этот разговор.

— Нет, точно, точно, — вновь повторил Морару. — Должно быть, собрались куда-нибудь на облаву…

— Ладно, главное, что их пронесло, — тихо произнес ня Киру, оглядываясь по сторонам.

Не прошло и пяти минут, как колесо было установлено, машина спущена с домкрата, инструмент уложен на место, и старый «Шевроле» с подпольной типографией тронулся. А немного спустя Илиеску, обернувшись, облегченно рассмеялся и стал рассказывать Морару, как перед выездом Илья предложил присесть, чтобы все обошлось благополучно…

— И вы присели? — удивился Морару.

— С полминуты посидели, будто воды в рот набрали. Оттого-то у нас все и обошлось так здорово.

— Так здорово, что даже колесо пришлось менять! — в тон ему ответил Морару, увеличивая скорость.

— Я в приметы никогда не верил и не верю, — махнул рукой Захария.

Томов молчал, сконфуженный, но, не стерпев, выпалил:

— У нас в Бессарабии такой обычай, вернее, это — русский. Не нравилось, могли бы не присаживаться. А то сами будто в приметы не верите, а как шина опустила, готовы свалить на меня…

— Ты пойми, Илие, верить в приметы могут люди несерьезные и отсталые, а ведь ты… — Илиеску выглянул в окошко. — Эй, Аурел, ты не забудь, что после железнодорожного переезда нужно сразу свернуть.

Вскоре показался переезд. Морару сбавил ход и свернул в темную узкую улочку. Квартала через два Илиеску велел остановить машину и скрылся в темноте: пошел проверить, как обстоят дела на запасной квартире.

Все трое сидели в напряженном молчании. Минут через десять, запыхавшись, прибежал Илиеску и, вскочив в машину, коротко приказал:

— Заводи быстрей… Только не газуй, сразу разворачивайся… Скорей!

Все невольно всполошились, еще не понимая, в чем дело. Морару завел мотор, тихонько, не зажигая света, развернул машину и помчался обратно, к шоссе.

— Ты, Мораруле, был прав… Те две машины, что нас обогнали, были в самом деле полицейские… Мать их так… Я, понимаешь, их заметил еще с угла. Не поверил. Пошел через проходной двор. Гляжу, несколько фонариков там мигают в глубине двора… Представляешь?!.. — говорил Илиеску, поминутно высовываясь, чтобы посмотреть, не едут ли за ними полицейские машины.

Морару молчал. Он беспокоился, как бы шлагбаум на переезде не оказался опущенным, тогда их могут настигнуть…

— Стало быть, ребятки, у нас большой провал, — констатировал ня Киру.

— Да… Провал… Но хуже другое… — Илиеску осекся и замолк.

Все молчали, подавленные случившимся. Только когда миновали открытый шлагбаум, Морару спросил:

— А что ты, Захария, имел в виду, когда сказал «хуже другое»?

— Хотя бы то, что полиции известна наша запасная квартира, предназначенная под типографию…

— И ты думаешь, что муж Флорики не выдержал?

— Не думаю.