Тьма сгущается перед рассветом

Это было сенсацией. Репортеры, корреспонденты и сотни любопытных осаждали галантерейщика и его жену. Сначала Медину это забавляло, но как-то в компании приятелей, хватив лишнего, он рассказал, что в Маглавит-то он ездил, воду купил, хоть не дешево стоила эта бутылка, но потом, на радостях всю ночь кутил с девушками в трактире «Во имя покаяния». Протрезвился он, когда поезд прибыл в Крайову. Дома, открыв чемодан, Медина обмер: в чемодане лежала пачка порнографических открыток… Но главное, главное — исчезла бутылка со святой водой! Медина понял: бутылка была из-под шартреза, и красотки из «трактира», рывшиеся в чемодане, приняли святую воду за ликер… Медина схватился за голову: в соседней комнате больная жена ждала его со «святой водой»… Недолго думая, галантерейщик взял в кухне первую попавшуюся под руку пустую бутылку, наполнил ее водой из-под крана и преподнес жене: «Пожалуйста»!

— Как получилось, что жена сразу выздоровела, — убейте, — уверял Медина, — не знаю! По-видимому, от самовнушения, — она ведь была уверена, что святая вода поможет, или, быть может, наконец, подействовало длительное лечение… а может быть… — Медина пожимал плечами: — может быть, потому, что я славно погулял в трактире. Но вообще-то говоря, между явившейся пастуху богородицей и девицами из трактира «Во имя покаяния» — несомненно есть что-то общее, — усмехаясь закончил Медина свой рассказ.

Конечно, эти признания дошли до корреспондентов, однако они не поспешили довести их до сведения верующих.

Женя знал об этом, но теперь ему не хотелось вступать в спор с охмелевшим Рабчевым: верит и пусть себе верит. Нужно, чтобы Илье помог. Они еще посидели немного, болтая о всяких пустяках.

Провожая гостей до калитки, Рабчев, как бы вспомнив что-то, сказал:

— А что, может быть, Петраке Лупу и правда святой!

Женя рассмеялся.

— Ты вот лучше сделай такое чудо, чтобы Илья в авиационную школу поступил. Тогда и тебя мы будем считать святым. Идет?

Рабчев самодовольно расхохотался:

— Сделаем, ребята! Все будет в порядке.

— Вот и будешь тогда святым… Сергием!.. — усмехнулся Женя. — Пошли, Илья!..

V

Время шло, а Рабчев, как он сам признавался, все не находил подходящего момента, чтобы завести нужный разговор с директором авиашколы.

Ежедневно с утра до вечера Илья торчал у него дома или на работе. В бетонном ангаре школы «Мирча Кантакузино» при аэропорте Бэняса многие уже знали Илью. Охрана аэропорта и ангара принимала Томова за своего. Был даже такой случай, когда начальник охраны аэропорта Стойка спросил Томова, почему он не ходит в авиационной форме… Что можно было сказать?

— Пока еще не зачислили… — сухо ответил Илья.

Сердце у него сжималось от боли, когда он видел молодых ребят в лётных парусиновых комбинезонах и кожаных шлемах, получавших перед вылетом инструктаж у преподавателей. Илья завидовал теперь всем: и тем, кто учился пилотировать, и тем, кто работал в мастерской ангара, и тем, кто заправлял, выкатывал или чистил самолеты. «Только бы попасть в авиацию, — мечтал Илья. — А там все равно буду летать!» Он присматривался, как идет подготовка к запуску, как прогревают мотор, проверяют рычаги управления, наблюдал за взлетом и посадкой. Не раз, помогая закатывать самолеты в ангар, Илья прижимался к фюзеляжу и с наслаждением вдыхал запах бензина, краски и отработанного газа.

Однажды Женя, ничего не сказав Илье, пошел к Рабчеву: «Парень сидит в Бухаресте, проедает последние гроши в надежде, что вот-вот его примут в школу, а результатов все еще нет! Если не можешь ему помочь, скажи прямо. Придумаем что-нибудь другое…»

Рабчев рассердился: «Раз я обещал, будет сделано. Дай еще несколько дней».

«Конечно, не все делается так просто и быстро, как хочется, — думал Женя, возвращаясь домой. — Какой смысл Сережке водить нас за нос?! Столько ждали, еще подождем».

Через несколько дней подвыпивший Рабчев удостоил своим посещением пансион мадам Филотти. Женя и Илья были до того рады, что не знали, как лучше принять гостя. Старалась и мадам Филотти — она угостила Сергея плачинтой[22] и чаем с вареньем.

Хихикая, Рабчев рассказал, что он приехал в город специально для Ильи и что ему, наконец-то, удалось договориться с Абелесом.

— Томова примут в школу, но сначала в качестве ученика. А потом допустят и к занятиям по пилотажу. Когда можно будет начать оформление приема, Абелес обещал сказать через несколько дней.

Илья был счастлив, его радость разделял не только Женя, но и все в пансионе.

После ухода Рабчева ня Георгицэ достал пыльную, давно припасенную бутылку вина. Ему хотелось распить вино без Рабчева. Гость ему не понравился.

— По-моему, он плутоват. Факт!.. — так оценил Сережку старый официант.

Мадам Филотти набросилась на мужа. Но он только поморщился и добавил:

— Дай бог, чтоб я ошибся… А теперь выпьем за удачу. Не часто она выпадает на долю бедного человека. Вино «Кабернэ», его пьют только аристократы! Но мы не хуже их…