Тьма сгущается перед рассветом

За перегородкой, в «шамбр сепарэ»[30] (вход со двора), гимназисты играют в табле, домино или карты. Когда сигнализируют, что в кафе зашел надзиратель лицея, они в панике покидают свое убежище. Здесь клеймят или хвалят преподавателей, дают прозвища надзирателям, высмеивают блюстителей порядка — жандармов, рисуют карикатуры на полицейских, комиссаров и сыщиков. «Мальта»… — название для кафе удачно выбрано. Молодые посетители чувствуют себя в самом деле, как на острове, изолированно! Не раз Статеску видел свое изображение в самых разнообразных позах на стенах «мальтовской» уборной… Сейчас он тоже торопился посмотреть новую карикатуру, выведенную на этот раз на стене базарного павильона. Оттого он и заходил в кафе, и стоял с Гаснером у входа. Статеску, разумеется, давно бы ушел, но чувствовал, что мануфактурщик взволнован и, должно быть, хочет его о чем-то спросить. Он то и дело посматривал на часы, он ждал. А когда, наконец, Гаснер спросил, правда ли, что внука Липатова приняли в Бухаресте в авиационную школу, сыщик понял, в чем дело. Он пожал плечами, помолчал, а потом произнес безразличным тоном:

— А почему бы и нет… В нашей стране всем честным патриотам пути открыты.

Взволнованный столкновением с типографом и официантом, Гаснер оторопел от таких слов. Отпустив руку сыщика, он свирепо посмотрел ему в глаза…

Статеску, в свою очередь прищурившись, растянул рот в улыбке. Он без слов понимал своего собеседника.

— Да, да… летчиком он, понятно, станет… — если, конечно, примут… Но примут его, — сыщик сделал многозначительную паузу и рассмеялся, — на конскую пасху!..

Гаснер угодливо захихикал:

— Понимаю!.. По-ни-маю!.. Спасибо! — ясно, что Статеску будет препятствовать… А это значит — прочно! На него можно положиться… — Расставаясь, Гаснер сказал:

— Да! Не забудьте, господин Статеску, после закрытия магазина зайти. Получил товарчик из Галаца. Для супруги оставил на халат… Такой же материалец взяла жена префекта! Симпатичная дама! Нет? Один бюстик ее чего стоит! А?! Но материалец — что-то особенное, чтоб я так был здоров и счастлив!..

Когда Статеску ушел, Гаснер тут же вернулся в кафе и стал разыскивать Рузичлера. Но типографа не было. Ушел и официант. Гаснер не находил себе места от радости, он горел желанием отомстить своему противнику. Уже собравшись уходить, он вдруг увидел по ту сторону железной ограды бульвара отходившего от табачного киоска Рузичлера и немедленно бросился за ним.

— Э, Рузичлер!

Тот обернулся.

— Ну, так как? Ваш Томов будет авиатором? Вот чем он будет!.. — воскликнул Гаснер, показывая кукиш.

Улыбаясь, Рузичлер ответил:

— Будет авиатором, мусью Гаснер, не беспокойтесь, Томов своего добьется…

— Будет, говорите? Да, да, только когда у лошадей будет пасха! — крикнул Гаснер, потрясая кукишем.

X

Настал вторник. К одиннадцати часам Илья был в канцелярии школы «Мирча Кантакузино». В приемной, кроме него, сегодня посетителей не было. Илья не решался, однако, войти или постучать в дверь. Ждал он уже больше часа. Наконец, адъютант с папкой в руках вышел из кабинета и направился в противоположный конец коридора. Только на обратном пути он заметил Томова.

— А, это вы… Зайдите, — адъютант, толкнув плечом высокую дверь, вошел в комнату. Следом вошел Томов.

Ничего не сказав, не пригласив юношу сесть, адъютант направился к шкафу, вделанному в стену, и стал рыться среди папок и бумаг.

Илья огляделся: он стоял в небольшой комнате, со стены на него смотрел портрет Карла второго. Широкий аксельбант и множество орденов закрывали всю грудь его величества. Илье показалось, что король шевельнул губами: «Я разрешил… Вы станете летчиком». По телу пробежали мурашки…

«Но почему адъютант так сух? — мелькнула мысль. Однако тут же Илья стал себя успокаивать: — Нет, мне это только кажется. Я слишком волнуюсь…»

Адъютант открыл папку, извлек большой желтый конверт с документами Томова, не садясь за стол, перелистал их и бесстрастно взглянул на Илью:

— Ваше прошение рассмотрено.

У Томова ёкнуло сердце.

— Принимаем вас.

Илья не верил. Ему казалось, что он ослышался, но переспросить не посмел. Адъютант приподнял брови и, бросив на Томова удивленный взгляд, повторил:

— Вы приняты.

Илья был счастлив… Ему хотелось обнять адъютанта, хотя сегодня он не казался таким симпатичным.

Адъютант отложил в сторону конверт, отколол прошение Томова от остальных документов, откашлялся и, не глядя на Илью, добавил:

— Вот вам номер текущего счета нашей школы, куда вы внесете четырнадцать тысяч лей… Впрочем, сейчас можно только половину. Остальные придется внести к экзаменам, когда будете получать бревет[31] пилота…

Илье почудилось, что потолок повалился ему на голову… Несколько мгновений он стоял молча, помутневшими глазами глядя на адъютанта…

— Но… — начал он, заикаясь, — у меня нет таких денег…

Адъютант презрительно пожал плечами, вложил документы обратно в конверт и протянул его Илье:

— Тогда ничем не могу помочь.

Илья вертел в руках конверт и переступал с ноги на ногу, не решаясь уйти…