Тьма. Том 1 и 2

Шесть городовых низшего разряда, два городовых среднего разряда, один городовой высшего разряда… Ну и тот, видимо, кто на меня стукнул – дворник. Тоже полицейский чин, между прочим!

- Здравия желаю, ваш бродь! – поприветствовал меня городовой высшего разряда, остановившись в паре шагов, в то время как его подчинённые завершали манёвр по окружению преступника.

Меня, то есть.

Надо было что-то ему отвечать. А ещё у меня в голове крутилась какая-то важная мысль… Но я никак не мог поймать её за хвост.

- И вам здоровья! – благожелательно отозвался я после секундной паузы. – А что это, вы по мою душу таким числом приехали?

- Поступил вызов, ваш бродь, не могли не проверить! – отозвался городовой высшего разряда, пока я доставал временное удостоверение. – Человек, мужчина, в военной форме, идёт дворами. Крадётся, можно сказать, как тать! Что же так?

- Да вот, крадусь… – ответил я и, допустив улыбку на лицо, указал пальцем на газету у себя под мышкой. – Не читали?

- Читал, ваш бродь. В сети! – с достоинством человека, знающего все местные новости, отозвался городовой.

- Ну вот и я почитал, как из лекарни вышел… – ответил я, протягивая ему временное удостоверение. – Видели там про осведомителей, которые жаждут найти новых отроков, да?

- Видел, – кивнул городовой, сделав шаг вперёд и приняв у меня документ, который принялся со всей важностью изучать.

- Ну вот. А я совсем не хочу с ними встречаться, – признался я.

- Так и ехали бы на бричке! – удивился полицейский.

И вот тут-то я ускользающую мысль, наконец, поймал! Отчего настроение моментально поползло вверх. Что делать, если не можешь заплатить за транспорт?

Правильно!

Воспользуйся бесплатной государственной доставкой!

- Да если бы у меня хоть копейка была! – я усмехнулся и применил запретный приём: одновременное давление на жалость и патриотизм. – А то как доставили меня с опорной заставы первого ряда в драной форме и без денег, так и выпустили из лекарни. Сам не рад…

- Воно что… – кивнул городовой, вернув мне документы и искоса поглядев на дворника.

- А я-то откуда знаю, что и как? – начал оправдываться тот. – У меня приказ: проверять всё подозрительное!

- Извините, ваш бродь! – обернулся ко мне городовой, но было поздно.

Я уже попёр вперёд, как броневик:

- Да я и сам всё понимаю! Знаю, что подозрительно себя веду, но чего уж тут поделать!

На этих словах я, из чистой солидарности, сделал лицо виноватое и расстроенное… А потом озарил его радостной, словно луч света в тёмном царстве, улыбкой:

- Господа полицейские, но раз так получилось, что я уже отвлёк вас от службы, и вы уже тут… А не поможете ли вы бедному отроку добраться до отделения Военного Приказа? А то ведь так и буду все дозоры и полицейские отделения по пути собирать… А мне ещё идти одиннадцать кварталов, если не ошибаюсь.

- Так это… – городовой вопросительно глянул на дворника, а тот лишь махнул рукой:

- Ну мне-то один квартал вернуться, не развалюсь! Добросьте его благородие, в самом деле… Там на следующем участке Антипов, а он и без всякого военного положения даже коляски у мамаш доглядывает!..

- Садитесь, ваш бродь! – радушно предложил городовой, указав на машину у меня за спиной. – Быстро доедем… А вы, мужики, давайте-ка назад в отделение! Мы-то быстро, туда и обратно…

Поскольку сословием я городовых перерос, то место мне уступили на переднем сиденье. Рядом с водителем, которым и был старший городовой. А три дюжих молодца чином пониже как-то умудрились все вместе втиснуться на заднее сиденье.

Смотреть на них было больно. Но память Рыбакова настаивала на том, что даже в таких мелочах надо соответствовать. Поэтому я постарался принять ситуацию как данность. В конце концов, стесняться тут было нечего. За меня государство пять тысяч рублей платило тому, кто найдёт. А за найм нового городового кадровый работник получал обычную зарплату.

- Что там на первом ряду-то, ваш бродь? – пользуясь случаем, решил узнать из первых рук старший.

- Плохо там… – нахмурившись, честно признался я. – Моей сто тринадцатой больше нет, сто одиннадцатой – нет. И сто четырнадцатой нет. Только сто двенадцатая ещё держалась, и то, потому что там двусердый окопался. Патроны не подвозят, «Чайки» не прилетают. А орда прёт и прёт сплошным потоком.

- Вас-то вывезли как-то, ваш бродь! – заметил один из городовых с заднего сиденья.

- И тяжёлых заодно забрали. Десятника моего без ног вывезли. Только я даже рассказать не могу, как: уже без памяти был, – пояснил я. – Но с этим всем боярин помог. Скорее всего, вертушку он же прикрывал.

- Эх, беда-то какая… – выдохнул старший, выруливая на улицу и поддавая газу. – Думаете, первый ряд не устоит?

- Я всю картину не видел, – ответил я. – Но если судить по нашему участку, дело дрянь. Как снаряды и ленты для пулемётов кончаются, так и всё. А следом и защитный купол падает. Если двусердого на заставе нет, то удержать её почти без шансов.

- И что, много убитых-то? – поинтересовались с заднего сиденья.