Тьма ваших душ (СИ)

— Не стоит об этом, — Герусет материализовала в лапе свой меч и отсекла прядь от своей гривы, передав её брату. — Пусть она ждёт меня на этом месте на закате следующего дня.

— Почему ты сам к нему не явишься? — Артара проводила взглядом улетевшего Велеяра.

— Философы отрицают существование времени, прошлого и будущего, но для меня время — это то, что другие успевают, пока я бездельничаю, — Герусет всё же нашла время на собственные философские речи. — Вернув себе жизнь, я потерял способность находиться во всех местах сразу, а сейчас это как никогда полезно. Если ты спасла тех бандитов, я заставлю их стать своим войском, а войску нужно оружие.

Артара не нашла в этих словах ничего особенного:

— Я думаю, что могу помочь тебе, — она повернулась, оглядывая горизонт. — Если лететь вот так, то вскоре ты окажешься у деревни Ликдул. Сейчас там не должно быть ни одного дракона, а в здании старой таверны, в подвале и на чердаке, ты найдёшь такое оружие, какого ещё нет ни у одного дракона в Нашаре. Оружие, сделанное моим отцом.

— А ты действительно взрослая и самостоятельная, раз не спрашиваешь у него разрешения, — Герусет фыркнула вместе с Артарой. — Спасибо, это придётся как раз кстати. Отец ещё поблагодарит тебя, что я помогу ему сравнять счёт с Инанной. У меня тоже с ней счёты.

— Разве Агнар против Инанны? — Артара недоверчиво развела ушами. — Мне казалось, он любит Нашар больше меня. Даже сейчас сорвался на фронт, и только в лоб лизнул, а после послал в Лаборатории Катлакат, где я тебя встретила.

— Инанна — не Нашар, — отрезала Герусет.

Деревня Ликдул

Малрека отыскала в завалах трактира, похожих на хаос первоматерии, второй ящик с горячительными. Вместе с нахмурившимся небом и замёрзшей природой на неё навалила хандра. Первую бутылку Малрека открыла только чтобы согреться. Вторую — чтобы забыться. Чтобы не замазать слезами клочок маминой шерсти.

Мысли о родителях пришли по ассоциации с умирающей природой. Вот только тогда земля была не белой, а чёрной. Кракалевны и навы хозяйничали, как хотели, драконы спасались, кто был способен…

— Дрянь, — вынесла заключение Малрека и закинулась из горла. Горячая жидкость со вкусом каких-то специй будто когтями ободрала нёбо, наполнила желудок и ударила прямо в мозг, заставляя забыть обо всём плохом, разве только небольшое головокружение примешивалось…

Теперь стало так жарко, что захотелось снять подаренную Агнаром курточку. Даже растапливать огонь не нужно… Или как Агнар обогревал таверну… Наверное, никак — при вечно хорошей погоде это не было нужно, не предусматривалось архитектурой. Но Малрека не сомневалась, что она сейчас может, не спросив отсутствующих хозяев, поломать всю мебель, свалить в центре залы и отплясывать вокруг большого костра, что вскоре перекинется на стены… Нет, опять плохие мысли. Нужно их залить. Спирт не может потушить огонь, зато он в состоянии утопить горе.

Она опять прижалась к бутылке, прижав её боковыми зубками и вылакивая содержимое. Терпкий напиток хлынул в горло, драконица закашлялась, проливая содержимое, и торопливо вытерлась рукавом.

— Ка-а-ак давно крыльями махали, за гора-а-а-ми наво-о-ов разгоняли! — запела она, прихлопывая в такт нестройной песни крылом. — Ла-ла-ла-а-а, ла-ла-ла-ла!

— Кто-то ещё чувствует себя живой… — хриплый, тихий, но решительный голос перепугал Малреку и заставил поскользнуться на копытах, падая на колени. — О, да здесь помнят о вежливости! — из дверного проёма входной двери вышла страшная самка, которая для затуманенного спиртом сознания походила на оживший труп, настолько была перекошена её морда и так сверкали глаза.

— Извините… Хозяина нет… Но вам налить? — Малрека еле нашлась, подползая на коленях ко столу и беря с него невскрытую бутылку. — Всё-таки таверна… Неправильна та таверна, где не наливают путникам!

— Начинается… — из-за Герусет вышел опечаленный Алгамир и подбежал к Малреке, хватая её за лапу с варетом. — Мал, как ты делала с кнопками, чтобы протрезветь?

— О, позволь мне, — мрачно улыбнулась Герусет.

Она легко подняла маленькую самку за шкирку. Та, плохо осознавая, что с ней происходит, поджала копыта, а Герусет стала разглядывать её, словно какую-то интересую находку. Радина и Катайла прошли мимо них, совершенно не обращая внимания на двух самок.

Тем временем чёрно-белая собрала своими энергией и волей алкогольный яд, а Малрека внезапно забулькала. Пасть самочки открылась, зрачки расширились — между зубов потекла выпитая ею дрянь, Малрека хрипела, словно захлёбываясь ею, и тут лапа Герусет разжалась. Со страшными всхлипами дарканка поползла по полу, выплёвывая всё выпитое, пока наконец не замерла, тяжело дыша.

— Это… Было… Неприятно… — слабым, но протрезвевшим голосом выговорила она.

— Могу и кровь профильтровать, но это понравится тебе ещё меньше, — Герусет поморщилась от пятен на полу, хотя сама пахла не лучше.

— Зачем ты вообще начала травиться? — поднял Алгамир Малреку, обнимая за плечи. Артара бы заревновала от такого жеста, но, к счастью, её рядом не было.