Тьма века сего

- Но это чрезвычайно важно. Ты сделал... Ты допустил ошибку. Мы взялись за дочь Маршалла, а это...

Люциус мгновенно превратился в бушующий вулкан и злобно извергнул:

- Как ты смеешь обвинять своего князя в ошибке? Как ты смеешь обсуждать его действия?!

Разувер сжался в комок, в любой момент ожидая жестокого удара, но тем не менее не сдавался:

- Хоган не причинит нам никакого вреда, если мы оставим его в покое. Ты зажег в нем такой огонь, что он сбросил меня!

Звук от удара, нанесенного ребром ладони, прозвучал, как выстрел, и маленький упрямец, кувыркаясь, стремительно полетел в

противоположный конец подвала, соображая по дороге, не сказать ли ему еще что-нибудь. Остановившись, наконец, и придя в себя, он увидел, что все глаза устремлены на него. Он читал в них язвительное презрение.

Медленно приблизившись, Люциус навис над ним, как гигантская скала.

- Хоган тебя сбросил? А не ты ли его отпустил?

- Не бей меня! Выслушай сначала!

Громадные руки сгребли Разувера в охапку, так что у него кости затрещали, и он оказался в воздухе на уровне глаз Люциуса.

- Маршалл может встать у нас на дороге, а я этого не допущу. Ты знаешь свои обязанности, ну так и исполняй!

- Я исполняю, исполняю! - завопил испуганный до смерти маленький дух. - Но пока газетчику нечего было бояться, это был слизняк,

кусок глины. Я мог бы держать его целую вечность.

- Ну так и держи!

Люциус разжал кулаки, отчего Разувер шлепнулся на пол, распластавшись бесформенной массой. Потом князь повернулся к собравшимся:

- Мы что, наслали на Хогана врагов? Все знали, что нужно ответить:

- Абсолютно никаких!

- Лжец, - позвал Люциус, и тот, выступив вперед, учтиво поклонился. Ничтожный Разувер обвиняет своего князя в том, что мы

доставляем неприятности дочери Хогана. Что ты об этом знаешь?

- Ты приказал не нападать на Санди Хоган, князь Люциус, - ответил Лжец.

Разувер, ткнув в него крючковатым пальцем, запальчиво закричал:

- Ты преследуешь ее, ты и твои лакеи! Ты вкладываешь в нее свои мысли и сбиваешь с толку!

Лжец с притворным удивлением повел бровью и спокойно ответил:

- По ее собственному желанию. Мы сказали ей только то, что ей хотелось знать. Это никак не назовешь атакой.

Люциусу не понравился высокомерный тон Лжеца:

- Санди Хоган - это одно дело, а ее отец - другое. Она не представляет для нас опасности, а он представляет. Не послать ли нам еще кого-нибудь, чтобы держать его под контролем?

Разувер не знал, что ответить, и перевел разговор на другую тему, которая его явно беспокоила:

- Я... я видел сегодня посланников Живого Бога! Его слова вызвали всеобщий хохот.

- Никак ты оробел, слабосильное ничтожество? Мы видим их каждый день, - с издевкой в голосе сказал Люциус.

- Но они были совсем близко и собирались напасть на меня. Наверняка они знают, что я делал.

- Это точно! Если бы я был одним из них, то обязательно выбрал бы тебя своей мишенью!

Публика загоготала еще громче.

- Дряхлый, беспомощный бес, на тебе любой жалкий ангел может испробовать свою силу!

Разувер сжался от унижения. Люциус прогуливался по подвалу, надменно оглядывая присутствующих.

- Кто тут боится Небесного воинства?

- Раз ты не боишься, то и мы не боимся! - ответили ему хорошо натренированные голоса.

Демоны, собравшиеся в подвале под прикрытием его толстых стен, толкали в спину и пинали Разувера, перебрасывая из угла в угол, как мяч. Они не заметили приближения мрачного, дьявольски холодного потока воздуха. Он медленно надвигался на город, неся с собой резкий ветер и ледяной дождь. Несмотря на то, что еще час назад вечер обещал быть ясным и тихим, в эту минуту заметно стемнело, и над городом нависли давящие грозовые и духовные тучи.

На крыше маленькой белой церкви Сигна и два его товарища стояли на страже в темноте, сгущавшейся над Аштоном. С каждым мгновением тьма становилась все плотнее, и заметно похолодало. Во дворах завывали собаки, то тут, то там слышна была брань ссорящихся людей.

- Он уже здесь, - произнес Сигна.

В то время как Люциус упивался собственной славой, у него, естественно, не было времени заметить, с каким особым вниманием следили теперь за ним его солдаты. Все находящиеся в подвале демоны, большие и маленькие, были охвачены все возрастающим возбуждением и страхом. Они чувствовали приближение чего-то неотвратимо ужасного, беспокойно ерзали, оглядываясь по сторонам, лица их были искажены страхом. Люциус, проходя мимо Разувера, еще раз пнул его в бок и бросил с издевкой:

- Ты, ничтожество, можешь быть спокоен, у нас все под контролем, все до мелочей. Нам нет нужды бояться. Мы чувствуем себя уверенно в этом городе, и никто не в силах помешать нам, потому что город наш, и мы добьемся полной победы. Ты, жалкий, слабовольный ублюдок! Бояться - значит потерпеть поражение!