Тьма века сего

- Да, - подхватил Маршалл, - мы делаем все возможное, чтобы это случилось как можно скорее. Послушай, парень, если ты со мной познакомишься поближе, то поймешь, что характер у меня сложный, крутой, и мне бывает трудно с ним справиться.

- Ты наговариваешь на себя, - запротестовала Кэт.

- Нет, я именно такой, но я стремлюсь к лучшему и всегда буду стремиться. Скажи, - он подался вперед на стуле, - как я понимаю, Санди послала тебя встретиться с нами?

Шон посмотрел в окно.

- Она сидит в машине.

Кэт немедленно поднялась. Маршалл взял ее за руку и снова усадил.

- Кто из нас заинтересован больше всех? - Он повернулся к молодому человеку. - Как она себя чувствует? По-прежнему боится? Она, что, думает, я на нее накинусь?

Шон утвердительно кивнул.

- Я не собираюсь ни кричать, ни обвинять ее, ни злиться или язвить, я только... я...

- Он ее любит, - вставила Кэт, - в самом деле любит.

- Это правда? - спросил Шон. Маршалл в ответ кивнул.

- Нет, скажите эти слова, я хочу услышать, как вы произнесете эти слова сами.

Маршалл поглядел ему прямо в глаза:

- Я люблю ее, парень. Она мой ребенок, моя дочь, я люблю ее и хочу вернуть.

Шон улыбнулся и встал.

- Я ее приведу.

В этот вечер стол был накрыт на четверых.

В пятницу, когда вечерний номер "Кларион" уже был в городских киосках, а в редакции, как обычно в это время, царила тишина, Бернис представилась наконец возможность заняться своими делами. Ей не терпелось сегодня же встретиться кое с кем в Вайтмор-колледже. После нескольких телефонных звонков в университет она договорилась встретиться в кафе за обедом со своей знакомой. Им предстоял важный разговор. Кафе студенческого городка находилось в недавно построенном современном здании из красного кирпича, с голубоватыми стеклами огромных, во всю стену окон. Здесь можно было пообедать в зале за маленькими столиками на двоих или четверых или расположиться на солнышке - прямо на открытой веранде, окруженной цветочными клумбами. Это было кафе самообслуживания, кормили в нем вполне сносно. Бернис шла к столику, неся поднос с чашкой кофе и салатом. За ней пробиралась Руфь Вильяме, веселая, средних лет женщина, профессор экономики. Она взяла на обед мексиканский салат. Они сели в полутени за отдельным столиком. Первая половина трапезы ушла на общие разговоры и ничего не значащие сплетни. Однако Вильяме достаточно хорошо знала подругу.

- Берни, - сказала она наконец, - насколько я понимаю, тебе нужно о чем-то серьезно поговорить.

Бернис была благодарна ей за эти слова.

- Руфь, дело совершенно необычное и не имеет никакого отношения к моей работе.

- Значит, разузнала что-то новое о сестре?

- Нет, это не касается Пат. Расследование пришлось пока отложить. Но если мне удастся кое-что выяснить, можешь быть уверена, я снова займусь обстоятельствами смерти сестры. - Бернис посмотрела на Руфь долгим взглядом. Ты ведь уже и не веришь, что я могу найти хоть какие-нибудь концы?

- Бернис, ты знаешь, что я на все сто поддерживаю твое стремление разобраться в этом деле, но сомневаюсь, что поиски увенчаются успехом. Это все так... безнадежно, так трагично.

Бернис пожала плечами.

- Поэтому я буду продолжать поиски, чего бы это мне ни стоило. Об этом я и хотела с тобой поговорить, хотя тема для меня очень

неприятная. Ты знаешь, что меня арестовали и я провела в тюрьме целую ночь?

Вильяме, конечно, отнеслась к сказанному скептически:

- В тюрьме? За что?

- За то, что я пыталась купить любовь полицейского, переодетого в штатское.

Эта новость произвела желаемое действие, особенно после того, как Бернис описала подруге все унижения, через которые ей пришлось пройти.

- Невероятно, - повторяла Вильяме. - Какая гадость! Ушам своим не верю.

- Как бы там ни было, - закончила Бернис, перейдя к цели разговора, - но я должна во что бы то ни стало узнать, почему мистер

Бруммель так поступил. Помни, пока все, чем я обладаю, только предположения и догадки, но я найду истину хоть на дне моря.

- Я тебя понимаю. Но чем я могу помочь?

- Ты встречалась с профессором Джулин Лангстрат с факультета психологии?

- Да... несколько раз. Мы обедали за одним столиком. Бернис заметила кислую гримасу подруги.

- Она что, со странностями?

- Ну, видишь ли, все мы разные, - ответила Вильяме и нехотя поковыряла вилкой в салате. - Но у нас не оказалось ничего общего. С ней совершенно невозможно найти общей темы для разговора.

- Какая она, по-твоему: сильная, открытая, самоуверенная, отталкивающая?..

- Скорее всего - первое, и, как мне показалось, загадочная, хотя я использую это слово за неимением более точного. У меня, к сожалению, сложилось впечатление, что люди ей просто скучны. Ее научные интересы - эзотерическая метафизика, и, видимо, она предпочитает ее банальной действительности.

- С кем она водит знакомство?

- Понятия не имею. Я бы удивилась, узнав, что у нее вообще есть друзья!

- Значит, ты никогда не встречала ее с Альфом Бруммелем?

- Ах! Так вот что тебя интересует! Нет, не встречала.

- Но ведь ты видишь ее не так часто?