Тьма за порогом

Закружилась ночь, заплясали огни, завибрировал мотор от притока бурлящей гормонами крови. Зрение приобрело свойства прибора ночного виденья, товарищи рядом, в новом амплуа замерцали голубой аурой: так им всем, во всяком случае, чудилось. Фонарики дружинникам перестали быть нужны: достав топоры, вооружившись дробовиками, винтовками наперевес, бешено скалясь, они приготовились к прыжку в прожорливую тьму. От переизбытка непонятно чего наполняющего дружинников от пяток до макушки они ударились в рёв. Они так орали, что перекрыли шум доносящийся снаружи. Не разрушь бетонный домик Топтун, бойцы, наглотавшиеся Стрима, сами бы разнесли его по камешку к чёртовой бабушке, едрёной фене, свиньям собачьим. Люди вышли из-под контроля собственной психики. Не то что их командир также, как и они, обезумевший от желания разрушения, они сами оказались не способны контролировать собственные поступки. Впрочем, их желания не отягощали хитросплетения тактических уловок, они рвались вперёд, в бой, клокотали яростью, бушевали на пролом. Обоссаным штанам можно сказать прощай.

В тучах пыли, обломках бетонных блоков, осколках цементной крошки дружинники врезались в массу захлёбывающихся от лютой злобы пришельцев из подземного мира. Юнга, забыв про повреждённую ногу, шёл вместе со всеми, и, быть может, был одним из самых страстных охотников до чужих скальпов. Залп, другой, рубка. В искажённые рожи входит молнией сталь. Брызги зелёной слизи, крови, предсмертные хрипы, сатанинский хохот. Залп – нескольким ожившим трупам больше не ожить, лишившись голов они стали бродячими без цели брёвнами. Топор Дзенга сокрушил продравшуюся к нему сзади фурию, её белая холодная кровь выплеснулась струёй, на долю секунды ослепив, но не помешала, а возбудила ещё сильнее. Проморгавшись, он зачастил с ударами, награждая зомби, фурий, комариков. ХоботаА, жилы, лепёхи подрагивающих в болезненных конвульсиях внутренностей неясного назначения летели, вываливались, скользили под подошвами. Дружина не просто прорубалась к выходу со склада, она кружила по нему, вырезая под корень нечистых врагов своих. Сами, оставаясь невредимыми, люди, став искусными непобедимыми мясниками, кромсали страх ночной ломтями, расчленяли на части.

Юнга так увлёкся, что, оторвавшись от основной группы, в одиночку рубился в окружении дюжины мразей и не заметил, как на него спикировал пробравшийся на второй уровень демон без имени. Демон, подмяв под себя Мишаню, раздавил его кости. Рано демон Свинорыл торжествовал, умирая, храбрый мальчик пропорол ему брюхо десантным ножом. Умер юнга, запутавшись, задохнувшись в дымящихся смрадом внутренностях демона. Но и выпотрошенному Свинорылу не повезло. Дзенга с другими дружинниками отомстил, расстреляв растерявшего всю прыть раненного Свинорыла. Палили по нему до тех пор, пока от него не осталось сплошное решето, в котором дыр больше, чем промежутков.

Неповоротливый Топтун не поспевал за людьми: там, куда он опускал своё копыто, где вот только сейчас вертелся, стреляя по нему человечек, никого не оказывалось. Свирепея от неудач, демон стал давить всех подряд: чужих он настичь не мог, значит, под раздачу попадали свои. До некоторых пор он играл на руку людям, а когда ряды его родственничков изрядно поредели Дзенга вплотную занялся его перевоспитанием – с попыток отсечь Топтуну голову. По причине толстой, короткой, можно сказать отсутствующей, в обычном смысле этого слова, шеи, Денису фортель не удался. Командир банды, наглотавшейся Стрима, добился другого – он перерезал Топтуну горло. Из рванной рваны обильно полилась кровь. Целый водопад похожей на гной, грязно-жёлтой, густой, накатывающей вязкой лавой, валящейся, капающей вниз комками тяжёлой, взбаламученной хаотическими передвижениями теряющего силы Топтуна пены. Отказываясь подыхать, гиппопотам вращался, садился, вставал, натыкался на стены, хрипел, а люди бегали за ним, поливая огнём, подрубливая сухожилья под коленками и над пятками. Свалив демона, подобно старому дубу, дружинники поспешили покончить с ним и выиграть первую открытую битву в войне со злом.

Легко пролетев благородным хищником из рода кошачьих над облезлым пузом Топтуна, Дзенга встал на его груди, направив в переносицу дробовик. Хватило трёх выстрелов…