Тьма знает

– И он не сообщил ничего нового?

– Нет. Все твердил, что невиновен.

– Ты собираешься с этим что-то делать?

– Я не могу «с этим что-то сделать», – ответил Конрауд. – У меня возможности нет.

– Он просил тебя помочь ему.

– Да.

– И?

– Никаких «и»! Ты его спрашивал про ключи от машины Сигюрвина?

– Он про них ничего не знал, – ответила Марта. – А ты его о них спрашивал?

– Я не знал, что их недосчитались. Когда я встречался с Хьяльталином, Сванхильд все еще исследовала тело. У Сигюрвина в кармане были ключи от дома и кошелек, а ключей от джипа не было. Согласись, это ведь странно? У кого же тогда его ключи?

Марта пожала плечами, как будто он мог с таким же успехом ждать ответа от ветра.

– Как-то это все халтурно выглядит, – сказал Конрауд. – Как будто работу до конца не доделали.

– В жизни не встречала такого отъявленного упрямца, как Хьяльталин, – заметила Марта, немного помолчав. – Он ведь знал, к чему все идет, когда мы его выпустили, знал, что ему осталось недолго.

– И ведь утверждал, что он Сигюрвина пальцем не трогал, – сказал Конрауд. – Хотя ему было нечего терять. Он же все равно был при смерти.

– И он продолжал все полностью отрицать, – произнесла Марта, смяла стаканчик из-под кофе и выкинула в мусорное ведро.

9

Сына Конрауда звали Хугоу, он работал в Центральной больнице и был специалистом по реабилитации инвалидов. Он постоянно ездил на конференции по всему миру вместе с женой – владелицей магазина в торговом центре «Крингла». Их дети часто гостили у Конрауда и Эртны, пока супруги были в разъездах, – двое бойких мальчишек, обожавших бабушку с дедушкой. Этим близнецам исполнилось двенадцать лет, и хотя они уверяли, что могут сами позаботиться о себе, о том, чтоб оставить их одних, не могло быть и речи. Конрауд взял их на несколько дней к себе и пообещал сводить их в кино. Они выбрали фильм – очень плохой боевик, абсолютно незнакомый Конрауду, с какой-то дутой голливудской звездой, рубившей полчища противников в капусту.

Он радовался, что внуки гостят у него, и он пытался их развлекать, хотя и подозревал, что родители вконец избаловали их. Вмешиваться в воспитание детей он не собирался. Больше всего его удивляло, как много у бедных ребят нагрузки: всю неделю их посылают туда-сюда, во всякие спортивные секции, музыкальные школы, курсы искусств и прочее, чего и не упомнишь.

– У этой публики амбиций выше крыши, – сказала как-то сестра Бета, когда однажды разговор зашел об этом.

Конрауд отвез мальчиков в школу утром, после школы повез на урок игры на гитаре, а потом они отправились в кино. Их гитары лежали в багажнике джипа, и когда вечером все вернулись домой, Конрауд попросил внуков показать, как они научились играть. Но те отказались, сказали только, что, мол, хватит с них и скуки на этих занятиях. Затем они оккупировали телевизор в гостиной, притащив туда свою игровую приставку, и пока не пришла пора спать, витали где-то в другом мире. Это было в пятницу, дальше предстояли выходные, так что Конрауд позволил им долго не ложиться. В полночь позвонил из Гётеборга его сын и велел ему отправить мальчиков спать. Он послушался.

В доме внуков явно были какие-то разговоры о трупе на леднике.

– Дедушка, – спросил один, укладываясь на подушку, – а ты знал того мертвеца, которого нашли на леднике?

– Нет, – ответил Конрауд.

– А папа говорит, что знал, – сказал другой, у которого после серии убийств в компьютерной игре глаза все еще были налиты кровью.

– Я с ним был не знаком, но я знаю, кто он.

– Папа говорит, что ты его много-много лет искал. Когда еще в полиции работал.

– Это правда.

– Но так и не нашел.

– Нет.

– А почему?

– Потому что он был спрятан на леднике. А фильм, на который вы меня затащили, просто никуда не годился.

– Не-е, он классный, – возразили близнецы. – Нормальный фильмец!

– Дурашки вы, – сказал Конрауд, улыбаясь про себя, а потом закрыл дверь.

Из кухни, где он прибирался перед отходом ко сну, ему было слышно хихиканье братьев, а когда они умолкли, раздался тихий стук в дверь. Сначала ему показалось, что это осенний ветер хлопает крышкой почтовой щели на входной двери, – но вот он услышал, как снова постучали, но этот раз сильнее. Он никого не ждал. Бета могла нагрянуть в любое время суток, но она врывалась прямо в дом, вооружившись ключом, и никогда тихонько не стучалась в дверь. Торговцы вряд ли стали бы ходить по домам в такой поздний час. Конрауд имел обыкновение покупать у бродячих продавцов сушеную рыбу и омаров, но они никогда не позволили бы себе потревожить его так поздно.

Конрауд подошел к входной двери, открыл и увидел на крыльце женщину неопределенного возраста.

– Я видела, у вас свет горит, – сказала она. – Можно поговорить с вами на минуточку?