Тьмать

Их Величеством поразвлечься
прёт народ от Коломн и Клязьм.
«Их любовница – контрразведчица
англо-шведско-немецко-греческая…»
Казнь!

Царь страшон: точно кляча, тощий,

почерневший, как антрацит.
По лицу проносятся очи,
как буксующий мотоцикл.

И когда голова с топорика

подкатилась к носкам ботфорт,
он берёт её
над толпою,
точно репу с красной ботвой!

Пальцы в щёки впились, как клещи,

переносицею хрустя,
кровь из горла на брюки хлещет.
Он целует её в уста.

Только Красная площадь ахнет,

тихим стоном оглушена:
«А-а-анхен!..»
Отвечает ему она:

«Мальчик мой Государь великий

не судить мне твоей вины
но зачем твои руки липкие
солоны?

баба я

вот и вся провинность государства мои в устах
я дрожу брусничной кровиночкой
на державных твоих усах

в дни строительства и пожара

до малюсенькой до любви?

ты целуешь меня Держава

твои губы в моей крови

перегаром борщом горохом

пахнет щедрый твой поцелуй

как ты любишь меня Эпоха

обожаю тебя
царуй!..»

Царь застыл – смурной, малохольный,

царь взглянул с такой меланхолией,
что присел заграничный гость,
будто вбитый по шляпку гвоздь.

1961

ПОЮТ НЕГРЫ

Мы —
тамтамы гомеричные с глазами горемычными,
клубимся, как дымы, —
мы…

Вы —

белы, как холодильники, как марля карантинная,
безжизненно мертвы —
вы…

О чём мы поём вам, уважаемые джентльмены?

О

руках ваших из воска, как белая извёстка,
о, как они впечатались между плечей печальных, о,
о, наших жён печальных,
как их позорно жгло – о-о!

«Н-но!»

Нас лупят, точно клячу, мы чаевые клянчим,
на рингах и на рынках у нас в глазах темно,
но,
когда ночами спим мы, мерцают наши спины,
как звёздное окно.

В нас,

боксёрах, гладиаторах, как в чёрных радиаторах
или в пруду карась,
созвездья отражаются торжественно и жалостно —
Медведица и Марс – в нас…

Мы – негры, мы – поэты,

в нас плещутся планеты.
Так и лежим, как мешки, полные звёздами и легендами…

Когда нас бьют ногами —

пинают небосвод.
У вас под сапогами
Вселенная орёт!

1961

РОК-Н-РОЛЛ

Андрею Тарковскому

ПАРТИЯ ТРУБЫ