То, что делает меня

– Хотите анекдот? – решил разрядить обстановку Леха. – Короче, приходит в класс географичка-практикантка, а там полный беспредел. Все на ушах стоят. Она такая: «Здравствуйте, дети», – Леха голосом изобразил учительницу. – А дети ей: «Пошла вон». Ну, практикантка со слезами-соплями к директору. А директор: мол, сразу видно, что у вас никакого опыта общения с детьми нет. Нужно ведь сначала их удивить, заинтересовать. Ну и ломанулся сам в класс. Дверь с ноги и такой: «Здорово, мужики!» Дети: «Здорово». Директор им: «А слабо презик на глобус натянуть?» В классе замешательство: «А что такое глобус?» «А вот об этом, – Леха сделал многозначительную паузу, – вам и расскажет новая учительница».

Когда дикий гогот немного стих, Трифонов спросил:

– Так что насчет Хорька?

– Они в лесу, в беседке, – сказал один из пацанов. – Я их час назад встретил, туда шли.

Лес был густой, смешанный и, по словам Тифона, простирался на многие километры от города, а узкие асфальтные дорожки уводили в настоящую чащу, где водились белки, зайцы и лисицы. Женщина из той крайней пятиэтажки, где я метался, когда заблудился, рассказывала Лехе, что как-то рано утром под своими окнами она видела пасущегося лося. В самом же лесу лоси были явлением рядовым и людей почти не боялись.

Пригородная часть леса условно разделялась на три зоны. «Культурно-оздоровительную», как назвал ее Тифон, – для прогулок пенсионеров, собачников и семей с маленькими детьми. «Досуговую», с лавками, столиками и беседками, – место всевозможных массовых пьянок и пристанище алкоголиков, а также «жилую» – глухомань, где спали бомжи, тусовались наркоманы и водились маньяки.

Мы свернули от центральной аллеи вправо на одну из боковых дорожек. Затем еще на одну. Неподалеку от щита «Огонь разводить запрещено» стояла так называемая беседка. Четыре столба и на них крыша. Между столбами толстые поперечные балки, вдоль них доски лавок. Посредине – сиротливый одноногий столик. На ближайшем невысоком деревце висело что-то странное. Я сначала подумал – бутылки, но потом пригляделся и понял, что это дохлые голуби. Штук пять или шесть. Омерзительная картина.

На столике сидел кудрявый парень, остальные двое или трое растянулись на лавках. Заметив нас, пацаны встревоженно повскакивали. Среди них я сразу увидел самого Хорька.

– Так, проверка документов. Никому не двигаться. Руки на стол, – издали прохрипел Трифонов строгим голосом.

– Чего это вы тут делаете? Опять клей нюхаете? – Леха шутя отвесил крайнему подзатыльник.

Хотя «хорьки» и узнали Леху с Тифоном, менее испуганными они от этого не стали.

– Ладно, не дергайтесь, – Трифонов примирительно поднял ладонь. – Никакого напряга нет. Один вопрос – и мы уходим.

Пацаны не пошевелились. Головы вжаты в плечи, руки в карманах.

– Покажи им телефон, – велел он мне.

Я достал «нокию».

– У кого была эта трубка? – Тифон передал ее Хорьку, а тот – остальным.

– Ну, у меня, – сказал кудрявый. – Я случайно с «самсунгом» перепутал. Но его уже нет, сестре отдал, а она подруге какой-то подарила. В общем, с концами.

– Этот где ты взял? – Трифонов резко развернулся к нему.

– Нашел.

– Ну, начинается. Слышь, ты не в ментовке, давай отвечай нормально, по-хорошему.

– Нет, реально нашел, – забеспокоился парень. – В тот же день. Даже симку выкинуть не успел.

– Где нашел-то? – нетерпеливо встрял Леха.

– Возле ТЭЦ. Со стороны, где заброшка. Возле лаза в заборе валялся. Он желтый. Заметный.

Мы переглянулись.

– Ладно, – бросил Тифон, с отвращением оглядывая дерево с голубями. – Живите.

Но сразу в город мы не пошли. Минут десять петляли по узким тропинкам. Наконец выбрались на поросшую низким кустарником и травой просеку со здоровенными высоковольтными опорами ЛЭП, широконогими, устремленными острыми конусами в небо железными гигантами.

Один конец просеки уходил далеко-далеко, сливаясь с лесом и горизонтом, а другой заканчивался новенькой высоткой.

Здесь было намного свежее, чем в запыленном душном городе, а в воздухе отчетливо ощущалось наступление осени. То ли из-за запаха залежавшейся хвои, то ли из-за прохлады, время от времени приносимой ветром, то ли из-за неба, выглядевшего отсюда белее и выше, то ли дело было в тонюсеньких паутинках, плавно покачивающихся в колосках высокой травы. То ли во всем сразу.

А может, просто во мне в этот момент что-то переключилось. Только вышел на просеку и сразу почувствовал это где-то в области солнечного сплетения. Какую-то необъяснимую тревогу и внезапную грусть от того, что уже ничего не будет как прежде.

– Дальше не пойдем, – Тифон плюхнулся на бетонное основание вышки.

Леха садиться не стал. Они достали сигареты и закурили.

– Раньше, когда мы были Командой семь, всегда здесь зависали, – с ностальгической улыбкой сказал Тифон, морщась от дыма. – Хотели стать самой непобедимой командой в мире.

Он улыбался своим мыслям, и в такие моменты из-за не проходящего румянца на скулах выглядел по-девичьи смущенным.

– Зачем?

– Затем, чтобы иметь свою силу. В реальном мире – самый крутой скилл. Потому что тут нет магии и тебя никто не похилит в случае чего.