То, что хуже смерти (СИ)

Когда же Криперс провёл ладонью по её спине вниз, к округлым ягодицам и стройным ногам, Триш, рефлекторно дёрнувшись на месте, вся сжалась, закрыв глаза и стиснув зубы, — только бы ни один жалостливый и испуганный вскрик не сорвался с её губ.

У монстра была ледяная кожа — грубая и жёсткая, как броня. Криперс медленно водил ладонью по телу девушки, словно изучал её, скользя по ней острыми когтями, оставляя за собой красные борозды. Чувствуя его грубые и холодные — как сама смерть — прикосновения, Триш часто и рвано дышала, едва слышно поскуливая и всхлипывая. Осознание того, что чудовище не ограничится одним лишь убийством, вынуждало её испытывать иступлённое отчаяние — такое сильное, что, казалось, в любой момент сердце девушки может не выдержать…

Наконец Криперс убрал ладонь с её тела и, как показалось девушке, отстранился, отступив на несколько шагов. Однако, не успела Триш и рукой пошевелить, как монстр набросился на неё сзади, принявшись нещадно и грубо разрывать одежду, оставляя на вздрагивающей от рваных вдохов-выдохов спине длинные царапины.

Осознав, что сейчас произойдёт, Триш судорожно забилась на полу, крича во всё горло и извиваясь, пытаясь подобным образом столкнуть с себя огромную тушу чудовища. Однако всё было тщетно — Криперс лишь сильнее надавил на спину девушки холодной ладонью, болезненно впившись когтями в кожу, наслаждаясь тем, как она жалобно скулит и всхлипывает, отдаваясь ему на милость.

Убедившись, что девушка не станет больше предпринимать тщетных попыток к бегству, Криперс принялся грубо стягивать с неё грязные джинсы, буквально рывками дёргая её на себя. От резких и торопливых движений Триш сильно ударялась щекой о пол, то и дело прикусывая язык или же внутреннюю часть губы. Она больше не кричала, не скулила, не брыкалась и не пыталась вырваться. Казалось, парализованная ужасом, Триш полностью потеряла связь с реальностью. И лишь стекающие по щекам солёные капли и дрожащие губы доказывали, что она чувствовала абсолютно всё…

Полностью оголив Триш, Криперс коснулся длинным шершавым языком её спины, проведя влажную липкую дорожку от лопаток и до самой поясницы, едва коснувшись кончиком лона, вынудив девушку вздрогнуть, дёрнувшись всем телом вперёд. Заметив реакцию человеческой особи на его прикосновение, монстр довольно осклабился, обнажив частокол острых зубов, и, проведя ладонью по оставленному на бледной спине следу от слюны, дотронулся пальцами до лона Триш, попытавшись проникнуть указательным внутрь, оцарапав когтем чувствительные и нежные лепестки.

Триш в ответ на столь грубое и болезненное проникновение лишь беспомощно дёрнулась, попытавшись отстраниться от монстра, что стоял на коленях позади неё, толкаясь длинными жёсткими пальцами в её лоно, царапая чувствительные стенки. Прикосновения Криперса не приносили наслаждения, наоборот, вызывали резкую боль, вынуждая из последних сил сдерживать готовые вырваться рыдания. Демон грубо проникал в Триш когтистыми пальцами, пытаясь вызвать отклик в её теле, желая почувствовать интимную влагу «самки».

Осознав, что девушка не готова к соитию, Криперс, раздражённо клацнув зубами прямо над её ухом, опустился позади неё. Вынудив Триш принять коленно-локтевую позу и сильнее раздвинув её стройные бледные ноги, демон коснулся языком её лона, кончиком толкнувшись внутрь, — настолько, насколько позволяли стенки тугого и узкого входа. Ладонью Криперс сжал бедро девушки, болезненно впившись когтями в кожу. Подобным образом он желал удержать свою жертву на месте, обездвижив её и лишив даже мизерной надежды на побег.

Криперс чувствовал, как вздрагивает под ним девушка, слышал, как всхлипывает она от движений его языка, чуть ли не скуля каждый раз, когда он проникал особенно глубоко, увлажняя вязкой слюной стенки лона, подготавливая её к основному акту. Триш загнанно дышала, уткнувшись лицом в грязные доски, вперив застланный слёзной пеленой взгляд в пустоту.

Она не обращала внимания ни на впивавшийся в её кожу мелкий мусор, ни на могильный холод, что острыми иглами вонзался в тело, вызывая мурашки, ни на кровоточащие царапины на спине. Единственное, что Триш могла чувствовать в этот момент, — это длинный язык демона, жёсткий и шершавый, проникающий глубоко в неё и раздражающий чувствительные стенки лона. Иногда Криперс несильно царапал острыми зубами увлажнившиеся от его слюны лепестки, дразняще посасывая их. Демон чувствовал, как вздрагивала в такие моменты девушка, как толкалась бёдрами навстречу его движениям, позволяя ему проникнуть языком глубже в неё.

Триш вся тряслась. По измаранным щекам её скатывались одна за другой обжигающие слёзы, а с губ срывались слабые звуки — то ли всхлипы, то ли стоны боли.