То, что мы прячем от света

— Ага. До того матча я переживала из-за школы, мальчиков и нормальных гормональных проблем. Слишком себя нагружала, мало спала, питалась одной газировкой и пиццей. Я не говорила родителям об ощущении аритмии или усталости. Может, если бы сказала, то не рухнула бы замертво перед всей школой.

— Долго ты пробыла в больнице? — спросил Нэш.

Этот мужчина имел жуткую способность выкапывать то, что я хотела оставить погребенным.

— Восемнадцать месяцев, то выписываясь, то ложась обратно, — я подавила дрожь.

Тогда-то прикосновения для меня перестали равняться утешению. Моё тело больше мне не принадлежало. Оно превратилось в научный эксперимент.

— Куча анализов. Куча иголок. Куча машин, — я бодро похлопала Нэша по бедру. — Тогда-то я стала экспертом по паническим атакам. Я начала испытывать их. Преимущество панических атак в присутствии медиков — это то, что они дают неплохие советы.

Нэш не среагировал на мои попытки игривости. Вместо этого он продолжал поглаживать меня по руке.

— Твои родители звонят тебе каждый день, — заметил он.

— От тебя мало что ускользает, да? — пожаловалась я.

— Да, когда это важно.

Моё сердце затрепетало, и это уже не ПЖС. Нет. Это куда более опасный трепет, вызываемый красивыми ранеными мужчинами с печальными глазами.

— Мне лучше бы уйти. Тебе бы поспать, — сказала я.

— Очень много «бы». Расскажи о своих родителях.

— Да тут нечего рассказывать. Они отличные. Хорошие люди. Добрые, щедрые, умные, поддерживающие.

«Удушающие», — добавила я безмолвно.

— Такие люди, которые каждый день звонят своей дочери, — подтолкнул он.

— Я продолжила жить дальше, но мои родители — нет. Видимо, вид того, как твой единственный ребёнок едва не умирает у тебя на глазах, меняет что-то в родителе. Так что они беспокоятся. До сих пор. Это можно внести в колонку «То, чего мы никогда не забывали».

Они никогда не забывали, как я умерла на их глазах. А я никогда не забыла ту удушающую тюрьму, в которую превратились остальные мои подростковые годы.

Потому что выяснив проблему, решив её и оправившись от решения, мои родители не оставляли мне шансов рисковать.

До сих пор не оставляли. Поэтому они думали, что я перекладывала бумажки в страховой компании и много обучала персонал. Ложь во благо сохраняла мир и позволяла мне жить своей жизнью.

— Нокс об этом знает? — спросил Нэш. Его голос напоминал тихое рокотание у моего уха.

Я нахмурилась.

— Нет. С чего бы?

— Поскольку вы дружите почти двадцать лет, я думал, вы обменивались историями.

— Эм, ты вообще знаком со своим братом? Нокс не из разговорчивых. И судя по тому, как ты только что притворялся, будто всё в порядке, предположу, что ты тоже не открытая книга.

— Таковы повадки Морганов. Зачем проливать свет на вещи, если можно притвориться, что их не существует?

— Я руками и ногами «за». Так проще. Но к твоему сведению, тебе наверняка стоит поработать над этим, прежде чем обзаводиться женой.

— Принято к сведению.

Я села и выскользнула из-под его руки.

— Время непрошеных советов.

— Кто пригласил миссис Твиди? — пошутил он.

— Ха. Это твоя жизнь, и не моё дело, но окажи себе услугу. Вместо того чтобы тратить энергию на попытки скрыть это от всех, может, стоит это проработать. И то, и другое требует чертовски много сил, но лишь одно помогает пройти через это.

Он кивнул, но ничего не сказал.

Я снова дружески похлопала его по бедру.

— Я пойду домой, а ты пойдёшь в кроватку. И говоря это, я имею в виду, что ты реально поспишь в кровати под одеялом. А не на диване перед включённым телевизором.

Я ощущала вес его взгляда, жаркую ласку его нужды так, будто это были физические ощущения.

— Я сделаю это всё при одном условии, — сказал Нэш.

— Каком?

— Ты останешься на ночь.

Глава 13. Друзья по кровати

Лина

Ладно, даже такая «сорвиголова, все тревоги на ветер» как я знала, что это ужасная идея. Я знала это так же точно, как и то, что жареная моцарелла не идет на пользу моему здоровью. Но как и с жареной моцареллой, искушение было слишком велико.

— Нэш, это не лучшая идея.

— Выслушай меня, — сказал он, крепче сжимая мою ладонь. — Я слишком устал, чтобы подкатывать к тебе.

— Это я уже слышала прежде, — сухо отозвалась я.

— Справедливо. Как насчёт такого? Когда ты рядом, всё лучше. Чем ближе ты ко мне, тем легче мне дышится, и мне уже не кажется, что жизнь — это бесконечный поток лимонного сока, льющегося на открытую рану, которая никогда не заживёт. Ты прогоняешь тьму, холод. И ты напоминаешь мне, каково это — хотеть быть здесь.

— Проклятье, Нэш! И как я должна поступить ответственно и сказать нет после такого?

Его усталая улыбка стала последней каплей. Я поверила ему. Потому что он из тех мужчин, что говорят правду. И прямо сейчас он говорил эту правду мне.

— Бл*дь, я так устал, Ангел. Я просто хочу закрыть глаза рядом с тобой. Можно мы побеспокоимся о последствиях потом?

Этот мужчина умел достучаться до меня лучшим из возможных способов.